Шрифт:
Закладка:
Я знаю, каково это — чувствовать себя настолько беспомощной, что не можешь дышать.
— Бри, приходи и поговори со мной.
Она обводит взглядом коридор, как будто боится, что кто-нибудь увидит нас.
— Эй, — говорю я, понижая голос. — Никто не узнает. Просто… приходи ко мне. Хорошо? Обещаю, это останется нашим секретом.
Она кивает, прежде чем скрыться в классе.
Я напряженно выдыхаю. Я пришла в АБМ, чтобы убежать от своего прошлого, и куда бы я ни посмотрела, это прошлое меня преследует.
Глава 6. Суждение
Эллис
Как человек понимает, что он сумасшедший?
Этот вопрос был задан на одном из моих занятий по психологии, в ходе обсуждения, начатого для того, чтобы понять основы вынесения диагноза. Другие могут подумать, что это просто, психиатр говорит: «Ты сумасшедший». Вешает ярлык. Отправляет в психиатрическую больницу.
Между пунктом А и пунктом Б существует множество маленьких шагов, и каждый из них накладывает на постановщика диагноза большой груз ответственности.
Мне показалось интересным, что ни у кого — из моих коллег — не хватило смелости сказать, что это они объявляют пациента невменяемым. Страх потерять лицензию или, что еще хуже, подвергнуться возмездию со стороны пациента заставляет их усомниться в правильности своих оценок. Честно говоря, на мой взгляд, это делает их слабаками.
Единственный ответ: если вы еще можете сомневаться, в своем ли вы уме, значит, вы не утратили чувство реальности.
Следовательно, пациент в здравом уме.
Я прижимаю марлю к ладони и смотрю на часы над дверью своего кабинета. Стрелки показывают время окончания учебного дня. Невероятно медленно. Мои руки горят в тех местах, где я обрабатываю свежие порезы.
Я могла бы подстричь ногти. Надеть перчатки. Есть способы заставить себя не причинять боль, когда переполняют эмоции. Но это часть моей реальности — глубоко укоренившаяся особенность того, кто я есть. Это способ оставаться в рамках настоящего.
Если мы слишком сильно меняемся внутри, я считаю, что именно так мы начинаем погибать. Как только теряется наша основа, любой уровень безумия может укорениться и заставить усомниться в реальности происходящего.
А в тот день на терапии… то есть, на занятии, я промолчала. Возможно, мне следовало сказать. Я не была согласна ни с большинством, ни со своим наставником. Я не знаю, как легко отличить здравомыслящего от безумного. Белое от черного. И тяга Картера к насилию может быть не так проста. Вряд ли он примет несколько таблеток, и — хоп! — поправится.
Как и у меня, этот демон внутри него может сидеть глубоко. Это больше, чем черта характера. Он может быть запрограммирован на то, чтобы испытывать любовь и насилие на другом уровне. Настолько, что, возможно, для него это одно и то же.
Та часть меня, которая хочет исправить его, борется с той, которая жаждет любить его, — с плохими сторонами и всем прочим. Во мне просыпается сильное желание защитить Картера от тех, кто хочет причинить ему вред.
Я здесь из-за него.
Я не знала, какова была моя цель, когда впервые разослала свое резюме по школам. Не знала, в каком направлении двигаюсь и чего добьюсь. Я просто следовала плану, который составила для себя с помощью доктора Лейтон.
Она была моим наставником еще до того, как я окончила среднюю школу. Она была рядом со мной на протяжении учебы в колледже. И она — мой внутренний голос, когда я чувствую себя потерянной.
Прозвенел последний звонок в этот день, и я, как одна из учениц, вскочила со стула, чтобы взять сумку и покинуть территорию школы до того, как улицы заполонят машины.
Я игнорирую непреодолимое желание поискать Картера в толпе. После его поведения в холле мне нужно переосмыслить… все.
Я подключаю телефон к зарядному устройству в машине и ставлю его на место, выезжая на главную дорогу, направляясь из центра города. Набираю контакт доктора Лейтон в своем телефоне.
Она сразу же отвечает.
— Эллис, как дела? Как там Блэк Маунтин?
Просто слушая ее голос, я уже чувствую себя хрупкой.
— Это было… непросто, — говорю я. Нет смысла подбирать слова или пытаться скрыть свои эмоции. Доктор Лейтон в совершенстве владеет искусством читать мои мысли. — Есть один студент, — начинаю я и погружаюсь в сложные чувства, которые вызвал у меня Картер за то короткое время, что я начала свою карьеру.
Доктор Лейтон молчит на линии, серьезно обдумывая мою дилемму. Затем:
— Эллис, я думаю, ты знаешь, что я хочу сказать.
Я сжимаю руль, отчего порезы на ладонях ощущаются еще сильнее. Я бесцельно еду по извилистой дороге, ведущей в гору.
— Риз, — я называю ее по имени, чтобы поставить нас в равное положение, чего никогда раньше не делала. — Он особенный. Сначала я подумала, что это лишь из-за того, кого он мне напоминает, но дело не только в этом.
— Ты доверяешь моему мнению? — перебивает она.
Моя нога тяжело давит на акселератор, когда я поднимаюсь все выше по склону.
— Доверяю.
— Тогда ты понимаешь, насколько опасна для тебя эта ситуация. Этот студент — слишком сложная задача для начала работы, черт возьми, это всего лишь первая неделя, — она замирает. — Мое профессиональное мнение таково: если ты правда хочешь помочь этому юноше, отойди в сторону.
В моей груди вспыхивает раскаленный добела уголёк. Я сглатываю.
— Понятно, — вот и все, что я говорю.
— Правда, Эллис? Заверь меня, иначе мне придется…
— Правда, — говорю. — Я понимаю. Не хочу рисковать своей карьерой.
— Ты зашла так далеко, — подбадривает доктор Лейтон. — Я горжусь тобой.
Слова, которые моя мать никогда не произносила, прежде чем покинуть эту землю. Огонь в моей груди угасает. Я позволяю дороге вести меня, не думая о пункте назначения.
— Я поступлю правильно, — заверяю я ее.
— Я знаю, что ты поступишь правильно.
Небо окрашивается в
