Дело не в том, что я не люблю людей или недружелюбна. Просто я плохо переношу светскую беседу. Снова и снова сталкиваюсь с одним и тем же скучным общением с незнакомцами… Честно говоря, подобное утомительно, и у меня от этого болит голова.

Сью, очевидно, так не думает. Ее карие глаза расширяются от волнения.

— Ну, технически, я начала работать на полставки более десяти лет назад.

Я киваю, пока она продолжает рассказывать о том, как она стала главой математического факультета. Не обращаю на нее внимания, прихлебываю кофе и киваю, пока мой слух не улавливает знакомое имя.

— Что ты сказала про Картера Хенсли? — спрашиваю я.

Сью запрокидывает голову, ведь я впервые заговариваю с ней, прерывая болтовню.

— Ну, что видела, как он заходил в твой кабинет на прошлой неделе. Должно быть, это было непросто для первого рабочего дня, да? На пятом уроке у меня был Картер.

Я поднимаю руку.

— Сью, при всем уважении, я не могу обсуждать свои сеансы, — профессиональная часть меня гневается. Голос в голове кричит: произнеси его имя, произнеси его имя, произнеси его имя.

Это как утоление страстного желания. Успокаивающая мазь на ожог. Я хочу, чтобы она рассказала мне все, что знает о Картере.

— О, прости. Нет. Я не имела в виду ничего такого, — она качает головой, явно сбитая с толку. — Я просто сказала, что у него проблемы, вот и все. После инцидента его исключили из государственной школы. Знаешь… он чуть не забил того бедного мальчика до смерти. Предъявили обвинения в нападении, — последнюю часть она произносит шепотом, серьезно качая головой. — Я слышала, что у него также было немало ссор с учителями. Как правило, академия не приняла бы такого неуравновешенного юношу, поэтому они, должно быть, очень верят в тебя как в наставника.

Комплимент тешит мое самолюбие и ослабляет защиту. Она заядлая сплетница. Эта школа — ее жизнь. Интересно, что же такого интересного ей рассказывали обо мне? Никогда не помешает подружиться со сплетницей. Они всегда держат в курсе событий.

— Я очень рада, что у меня есть возможность помочь, — широко улыбаюсь. Затем, чтобы убедиться, что она видит бирку, хватаю свою сумку от «Prada» и достаю телефон. Притворяюсь, что проверяю сообщение. — Мне нужно пойти в свой кабинет и начать готовиться.

— Конечно, — говорит Сью. — Было приятно познакомиться с тобой, Эллис.

Когда мы знакомились, я не называла ей свое имя.

— И мне тоже, Сью. Хорошего дня.

Хорошего, блять, тебе дня, идиотка. Эта женщина понятия не имеет, какой Картер особенный. Я пишу заметку в телефоне, чтобы потом поговорить с ним о его занятиях по математике; узнать, есть ли у него проблемы.

С моей помощью жизнь Картера изменится.

Пока я иду по коридору, то не могу перестать пялиться, желая хоть мельком увидеть его, гадая, где находится его шкафчик. Наш сеанс только завтра. Может быть, я смогу встретиться со Сью за ланчем — не думаю, что она куда-то уедет из академии, — и выведать у нее побольше.

Прежде чем войти в приемную, я останавливаюсь в нескольких футах от стеклянной двери, чтобы перевести дыхание. Пытаюсь собраться с мыслями. Затем расправляю плечи и с улыбкой иду вперед.

Первая встреча за день — с девушкой-второкурсницей, которая борется со своими чувствами к парню. Она хочет сосредоточиться на учебе и поступить в Беркли, как и все девушки в ее семье, но боится, что любовные отношения будут ее отвлекать.

Слушая ее, я сочувственно киваю. Я умею сопереживать.

И все это время где-то в глубине души у меня постоянно что-то зудит. Нарастает раздражение. Мои мысли постоянно возвращаются к парню, который однажды зашел в этот кабинет и нарушил все мои границы.

— Он просто… все изменил, — раздраженно говорит Миа.

Он все изменил.

— Что мне теперь делать? — спрашивает она.

Я беру карандаш и использую его, чтобы отвлечься. Вдавливаю ноготь большого пальца в дерево, чтобы собраться с мыслями.

— Он испытывает к тебе те же чувства?

Этот вопрос, кажется, ставит ее в тупик.

— Наверное, да. Я так думаю. Но меня беспокоит не это. Я не хочу терять концентрацию. Я пытаюсь решить, стоит ли мне разрывать отношения.

Я отрываюсь от игры с карандашом.

— Зачем тебе разрывать отношения, Миа? Мне это кажется жестоким, учитывая, что Тайлер, похоже, любит тебя.

Она несколько раз моргает.

— Думаю, это правда. Я не хочу причинять ему боль.

Я придаю своему голосу спокойный тон.

— Я вижу перед собой умную, сильную молодую девушку, которая способна справиться и с учебой, и с отношениями, — улыбаюсь и переплетаю пальцы. — В этом и заключается смысл жизни, верно? Научиться управлять всеми аспектами своей жизни?

Выражение лица Мии смягчается, на лбу исчезает складка.

— Именно это я и пыталась объяснить своей маме, но она отказывается понимать.

Я киваю, но при воспоминании о маме меня словно раскаляет добела. Прогоняю эту мысль прочь.

— Твоя мама просто хочет для тебя того, что, по ее мнению, лучше всего. Но ты единственная, кто знает, что для тебя лучше. Доверяй своим инстинктам.

Когда я заканчиваю сеанс, то понимаю, что Миа не нуждается в повторной встрече, но передаю ей, что моя дверь всегда открыта, если ей захочется поговорить. Потом я приступаю к оформлению остальных документов, которые не спешу сдавать в главный офис.

Пишу свое имя в верхней строке. В тишине маленькой комнаты скрип ручки по странице звучит слишком громко. Я вписываю в другую строку свой номер социального страхования — номер, который я недавно запомнила наизусть. Затем поднимаю взгляд и смотрю на закрытую дверь. Пульсация эхом отдается в основании моего черепа.

Я потираю затылок и переворачиваю страницу. Не могу сосредоточиться на словах, ведь старательно пытаюсь не думать о Картере. Со вздохом бросаю взгляд на свой телефон, и, конечно же, часы показывают 9:11.

У меня мурашки бегут по спине.

Пульсирующая головная боль требует мельком взглянуть —