Осматриваться по сторонам было тяжело — слабость так никуда и не уходила, шел я с трудом. Темница цитадели не знаю уж, разделена или нет на зоны влияния, но камеру под подаренную мне пленницу похоже выделили, потому что Кирк вел меня уверенно. Когда подошли к обитым железными полосами воротам барака, в котором приоткрылась тяжелая калитка, капитан и мой первый советник остановился.

Я тоже остановился, обернулся на звук. В открытые ворота цитадели залетел довольно интересный автомобиль. Не представительский, как дипломатические лайбы поодаль, а явно военный. На озвученный Марго год тоже не выглядит — похож на американский виллис, только более по-немецки, что ли, угловатый.

Машина влетела во двор направляясь к «нашей» башне, но завидев мою свиту, водитель вильнул. Не доезжая десятка метров, автомобиль остановился, из него выбрался офицер в синей форме как у бойцов в треуголках. Быстро побежал ко мне, вблизи перейдя на строевой шаг, сказал что-то на шведском, слов я не понял. Но смысл — по выражению лица и реакции свиты, уловил.

«Король умер».

— Мне надо побыть одному, — негромко произнес я, обращаясь к Кирку и жестом показав остальным идти прочь.

Что сейчас делать я не знаю, командовать не могу, языка не понимаю. Лицемерить не хочу и надеюсь, все необходимые мероприятия без меня организуют. Интересно, а я наследник? Трон мой, или еще нет? Король умер, да здравствует король, или мне просто сообщили, что он умер — вот этого в контексте фразы на шведском я просто не понял.

Уже, кстати, начал вживался в роль. Хорошо быть его королевским высочеством — вся свита, кроме Кирка и двух бойцов охраны, без лишних вопросов двинулась обратно к башне. Пусть решают, а мне до вейлы надо дойти, как и собирался, дальше уже видно будет.

Камера, в которую определили подаренную мне пленницу, оказалась в подвале. Спускаться пришлось по столь крутой винтовой лестнице, что я не был уверен, что самостоятельно по ней назад поднимусь.

Как оказалось чуть позже, в этом предположении я совсем не ошибся. В отличие от некоторых других принятых совсем недавно доверительных решений.

Отмеченные знаком (*) примечаниям и некоторые пояснения к тексту здесь: https://author.today/post/539871

Глава 4

— Эх, жопа… Как у Бруньки с кухни, а у нее уж жопа такова, что не во всяку дверь пройдет! — голос, тонкий и звонкий как у ребенка, звучал под громкий дробный перестук.

Вместе с Кирком и сопровождающими бойцами мы только что спустились по тесной винтовой лестнице, и я жестом показал спутникам остановиться. Спутники замерли чуть выше в узком проходе в неудобных позах. Здесь было темно и неуютно — я впервые в жизни находился в подобном каменном колодце, но послушать стражников было интересно. Их было двое, и в караулке дальше по коридору они занимались злостным нарушением дисциплины, играя в кости. Обладателем детского голоса, неожиданно, оказался стражник столь внушительных, что даже пугающих размеров. Он как раз сейчас покатил кости по столу и две головы склонились чтобы поскорее увидеть результат.

— Ах ты ж-жж! — кулак размером с пивную кружку, не меньше, звучно жахнул по столешнице. Проигравший великан еще больше пригорюнился, а сидящий напротив стражник с узким, изрезанным оспинами лицом усмехнулся и молча потянул купюры выигрыша к себе.

— Еще разок? — неуловимо быстро, будто змея облизнув тонкие губы, спросил рябой.

— Не-не, Бока, никаких больше партеек. Зарекался я играть уже который раз и снова почти все… Мне ж еще долги отдавать… Эх, жопа-жопная…

Великан — огромный, но явно небольшого ума, вновь пригорюнился. Совсем по-детски шмыгнув носом, он сдвинул явно маловатую ему фуражку на лоб и звучно почесал затылок.

— Как же меня в это проклятый край занесло, — вновь начал причитать великан. — Проклятое богами место эти северные болота, друг Бока. Дыра тут дырой! Такая вот дыра, поболе даже чем у Жмеральдины из борделя, а ты ж ее искусницу знаешь, она иногда такое…

— Эсмеральда она.

— Да какая разница?

Около минуты тянулось молчание — лишь потрескивало пламя в лампадке на дубовой столешнице. Похоже, упоминание искусницы Эсмеральды погрузило стражников в глубокие мыслевоспоминания. Я хотел уже было двинуться вперед, как вдруг заговорил узколицый рябой стражник.

— Слушай, Тоше… а ты когда-нибудь ведьму пробовал? — задумчиво протянул он.

— Как пробовал?

— Ну как-как? — поморщился рябой от недогадливости великана. — Отжарить?

— Э, Бока, ты что сейчас говоришь такое? — в детском голосе просквозила нешуточная угроза, Тоше начал приподниматься. — У нас за такие речи на виселицу можно отправиться сразу, ты эти резунские замашки брось!

Заметно побледневший Бока суетливо вскочил на ноги, явно в готовности бежать от грозного великана, заговорил быстро.

— Брось ты, Тоше! Я ж не всерьез, дружище… Ты что ж, сядь, шутка это была, шутейка!

— Плохая шутка это Бока, плохая. Пусть она и не человек, но ведьминское мясо жрать совсем богопротивное дело, так разумею.

— Зачем его жрать? — вытянулось исщербленное рытвинами оспин лицо.

— Ты же сам сказал ведьму пожарить?

— Ах ты ж! — громко и с явным облегчением воскликнул Бока, нервно усмехнувшись. А после, под недоуменным взглядом великана поднялся из-за стола и, взяв в одну руку невидимые поводья, вторую положил на воображаемую луку седла — после чего вполне натурально изобразил скачку на лошади.

— Отжарить, не пожарить!

— Эвон ты о чем, — все еще взволнованно протянул Тоше. — Нет, с ведьмой не пробовал ни разу, да и вряд ли когда случится. Вот если на юг попасть в цитадели Африканской Плети, то там, мне робяты на сборном пункте рассказывали, в борделях говорят кого только нет, даже чернокожие бабы-то встречаются. Но по мне — так у всех там одинаково, невелика разница.

— Не поперек, факт. Но слышал я, что вроде и одинаково, а вот не все так, — мечтательно протянул Бока. Великан молчал, задумчиво рассматривая столешницу и похоже так и не понимал, что хочет рябой. Я же вдруг подумал, что стражники — если не обращать внимание на антураж, напоминают мне героев фильма «Тупой и еще тупее».

— Так это ж, Тоше… я к чему веду, — осторожно поинтересовался Бока. — У нас то вон, за решеткой, ведьма