— Мы покажем тебя лучшим врачам. Это мое требование.

Услышав холод в его голосе, она настороженно взглянула на него и увидела в его глазах безжалостность. Она решила не спорить и не ссориться с ним.

Вайолет понятия не имела, как справится с материнством, но не желала, чтобы Роман управлял ее жизнью.

— Мне ничего от тебя не нужно. — Она вздохнула. — Я ничего от тебя не жду.

— Я буду заботиться о тебе. Более того, я многого жду от тебя в ответ. Это и мой ребенок, — тихо сказал он, и его волшебные красивые глаза впились в нее.

Она сглотнула, обдумывая варианты. Можно вернуться домой. Только у нее нет денег на авиабилет, и она не хочет просить родителей о помощи. Каково будет вернуться домой менее чем через шесть месяцев после побега и вдобавок беременной? Родители обрадуются ей и захотят позаботиться. Их чрезмерная защита станет удушающей, а Вайолет почувствует себя беспомощной.

Но Роман слишком властный и авторитетный, и он намерен ею руководить. Она не должна этого допустить.

— Мне надо идти. — Она поерзала у него на коленях.

— Ты никуда не пойдешь. Одна, во всяком случае.

Роман не собирался ее отпускать. Теперь он снова ее обнимает, и ему хорошо. Близость Вайолет успокаивает его разыгравшиеся эмоции. Он непроизвольно крепче сжал ее в своих объятиях, и она замерла, глядя на него прекрасными глазами.

Он не осознавал, как злился. И теперь гнев провоцировал его потерять самоконтроль. Ему не терпелось целовать ее — долго, медленно, страстно и жадно. Ему хотелось отнести ее в кровать и утолить сдерживаемое желание, вести себя как пещерный человек, даже не получив ее согласия.

Нет.

Вайолет вынашивает его ребенка. Он возмущался, но одновременно чувствовал собственничество, которого никогда не знал. Вздохнув, Роман решил действовать рационально. Не он первый, не он последний станет отцом. Ничего ужасного в этом нет.

Но у большинства людей нет таких активов, как у него. Этот ребенок станет наследником его состояния и настоящей мишенью. Как и Вайолет. Роман не забывал об авантюристах и мошенниках. Он не понаслышке знал, на что идут люди ради воровства больших денег. Они не просто лгут. Например, они могут подсунуть богачу свою дочь, чтобы заставить его думать, что та его потерянная сестра.

Медленно вдохнув, Роман отмахнулся от воспоминания. Прежде всего, он должен убедиться, что ребенок зачат от него. Доказательства просто необходимы — он научился этому на горьком опыте. Разыскивая Элоизу, он остался в дураках из-за своей тщетной, глупой и наивной надежды.

В глубине души ему хотелось, чтобы все, связанное с Вайолет, оказалось правдой. Хотя она права: он предохранялся, так что она могла и не забеременеть. Он должен быть уверен во всем. На этот раз он не ошибется.

Роман помнил о своей потере. Старая рана заныла, и ему стало совестно. Не надо было привозить Вайолет в отель той ночью. В очередной раз он подвел невинного человека своими эгоистичными желаниями. Неуверенность в ее глазах и горе при упоминании лечения усилили его вину. Вайолет нуждается в заботе, и она ее получит. Но до Рождества остается всего несколько коротких дней, а многие уже в отпуске. Он сделает все от него зависящее. Этот поезд — идеальное место для выяснения их отношений. Им никто не помешает.

— Оставайся со мной в поезде, — хрипло сказал Роман.

Вайолет покраснела, потом побледнела и опять поерзала у него на коленях. На этот раз он отпустил ее.

— Я не буду спать с тобой. — Она отошла от него в сторону.

Ему стало не по себе от ее дерзких слов. Всего несколько мгновений назад она смотрела на него с желанием, и он ликовал.

Переведя дыхание, Роман холодно ответил:

— Разве я тебе предлагал?

— Я не смогу оставаться в служебном вагоне после того, как все узнают результат теста. А гостевые купе заняты.

Он напрягся, понимая, что она была права.

— Как я уже сказал, ты останешься со мной.

— В этом купе? — Вайолет округлила глаза. — Разве ты не заметил, что здесь только одна кровать?

— Ты миниатюрная, а кровать довольно широкая, — небрежно произнес он. — Я уверен, мы на ней поместимся.

Но ее взгляд и румянец на щеках говорили ему об обратном. Она вспоминала их ночь.

— Я не…

— Что ты собираешься делать? Ты решила сбежать? — спросил Роман. — Зачем? Я все равно тебя найду. Мы должны противостоять проблеме вместе, так почему бы не решить ее здесь и сейчас? Ты взяла вещи для поездки. Я тоже. Нам обоим проще всего остаться в этом купе.

— Мне следовало работать…

Она беспокоилась о том, что подумают о ее отношениях с Романом. Ему было наплевать на мнение людей, но они все равно станут о нем сплетничать. Ему придется действовать и защитить Вайолет физически и эмоционально.

— Ты можешь не выходить из купе, если не хочешь, — сказал Роман. — Еду нам принесут. Я, например, собирался торчать в купе до конца поездки. — Ты планировал спрятаться в купе на Рождество? — Вайолет уставилась на него.

Роман не прятался. Уединение — одно из величайших удовольствий, которое не всегда доступно. — Ты не желаешь общаться с другими пассажирами? — продолжала она.

— Другие пассажиры даже не заметят моего присутствия. Вот почему я сел в поезд так рано.

Она открыла рот от удивления.

Роман пожал плечами:

— Мне нужно написать отчет.

— Ты пишешь отчеты на Рождество? — Вайолет говорила так, словно он делал что-то невероятно грустное.

— У меня появилась хорошая возможность побыть в тишине, пока все остальные в отпуске. Меня никто не отвлекает, и я могу сосредоточиться. — Он с упреком посмотрел на нее. — Ты тоже собиралась работать.

— Я хотела увидеть мир. Такой шанс не выпадает каждый год. Ты работаешь каждое Рождество?

Он не понял ее мысли.

— Ты ненавидишь людей и праздники, — медленно сказала она. — Поэтому ты хотел избавиться от рождественских украшений?

Он понял, что она действительно мало знает о нем.

— Мне нужно тихое место для работы, — бойко заявил он. — У меня с собой куча файлов.

— Значит, тебе есть чем заняться. А чем займусь я?

Вайолет прошлась по купе. Каким бы роскошным оно ни было, все равно казалось слишком маленьким для двоих. Кроме того, Роман не просто привлекал ее, а лишал покоя.

Он откинулся на спинку дивана, наблюдая за ней с лукавой улыбкой:

— Можешь не снимать униформу, если не хочешь. Я не против.

Она покосилась на него:

— Мне придется стать твоей служанкой?

— Будешь наливать мне шампанское и сворачивать простыни…

— Нет.

— Ладно. — Он посерьезнел. —