Шрифт:
Закладка:
В этот момент послышался глухой удар. Ролло удивленно огляделся вокруг широко раскрытыми глазами, и из груди его вырвался звериный хрип. Он задергался, мотая потемневшими от боли и ужаса глазами, и, опустив голову, увидел в боку между ребер рукоять хорошо знакомого топора. Это была боевая секира верного друга Свейна.
Ролло хотел было поднять руку, чтобы отразить удар своим новым оружием, но вдруг обнаружил, что у него остался лишь короткий обрубок, а рука лежит на земле, судорожно сжимая рукоять меча. У него еще хватило сил нагнуться и взять меч левой рукой, чтобы отомстить обидчику, но в этот момент секиру вырвали из его тела.
Бартоломью тихо плакал, пытаясь выдернуть из упавшего на землю Ролло боевой топор. Он настолько устал от кровопролития, что, казалось, у него уже нет для этого сил. В конце концов он уперся ногой в тело противника и с большим трудом освободил секиру. А потом еще долго стоял, тупо глядя на усыпанное трупами поле. Он видел, как Дадда, превозмогая боль, ползет к могучему норманну, светлые волосы которого покраснели от запекшейся крови и вязкой глины. Дадда хрипло стонал и всхлипывал, но священник все же разобрал его последние слова:
— Брэда! Брат мой! Прости меня!
Ролло все еще был в сознании и почувствовал, как по его телу пробежала дрожь. Он попытался снять шлем с головы, но рука не подчинилась, и он вспомнил, что она лежит на траве рядом с ним. А левая была настолько слаба, что отказывалась ему повиноваться.
— Брат! Брат мой! Нет!
Это были последние слова, которые с трудом разобрал Ролло. В следующую минуту его охватила страшная слабость, в глазах потемнело, и он погрузился в темную бездну небытия. Сознание покинуло его в тот самый момент, когда стоящий на коленях, рыдающий Дадда, сын Брэна, медленно наклонился вперед и замертво рухнул на мертвого брата.
Несколько часов спустя к месту сражения прибыл небольшой отряд всадников, которых послали выяснить, что случилось с группой разведчиков.
Они довольно быстро отыскали их следы, и в густом лесу один из посланных вперед воинов вернулся к командиру со словами:
— Там повсюду лежат стрелы. Похоже, они попали в засаду.
Сэр Ралф де ла Помрой молча кивнул, а вокруг него заскрипели седла, когда воины потянулись к своему оружию. Потом они двинулись дальше в напряженном молчании. А выйдя из леса, обнаружили на опушке следы недавней битвы.
— Господи Боже мой, — оторопело выдохнул кто-то из воинов.
Поле напоминало гигантскую бойню. Повсюду на траве лежали руки, ноги и окровавленные тела, а земля местами казалась красной от запекшейся крови.
— Добейте живых, — бесстрастно приказал рыцарь. У них не было возможности забрать с собой раненых или пленных. Его лошадь медленно двигалась между трупами, рыцарь неторопливо оглядывал поле сражения. Его не интересовали оборванцы наемники, а соотечественников он среди трупов не видел. — Здесь есть кто-то, кого мы должны забрать с собой? — сурово спросил он у подчиненных.
— Ролло Фитцролло, предводитель этого отряда, лежит здесь.
— Значит, его надо забрать.
Всадник молча кивнул и вместе с другим воином направился к телу погибшего командира. Они подняли его с земли, положили на спину лошади и крепко привязали веревкой.
— Вы полагаете, мы выиграли это сражение? — спросил у рыцаря тяжеловооруженный всадник из Бордо по имени Одо.
— Надеюсь, что так, — ответил тот. — А если нет, значит, мы в западне. Для нас здесь не существует пути к отступлению.
— Если они смогли это сделать…
— Удачная засада, не более того, — проворчал другой всадник.
— Удачная? Они убили самого Свейна.
— Свейна? — удивленно переспросил Одо.
— Да, того бесстрашного бойца с секирой, которого все считали непобедимым. Он лежит вон там, рядом с Ролло.
Они с горечью посмотрели на великана, в широкой груди которого зияла огромная рана от меча. Его действительно считали непобедимым.
Хриплый кашель одного из раненых заставил их мгновенно схватиться за оружие и осторожно приблизиться. Неподалеку от них лежал раненый наемник, схоронившийся за трупом лошади. Убедившись, что это свой, воины успокоились, спрятали оружие и наклонились над умирающим, который задыхался от хлынувшей горлом крови. Одо похлопал беднягу по руке, достал флягу и дал ему выпить пару глотков воды, а его товарищ направился к мертвому саксонцу и стал снимать с его пальца кольцо. А когда это ему не удалось, равнодушно пожал плечами, вынул из чехла нож, и через минуту кольцо было у него в руках, а отрезанный палец валялся в траве. После этого он пошел к лежавшему неподалеку Свейну. Постояв над поверженным гигантом, он насупился, немного подумал и перевернул тело.
— Одо, ты только посмотри!
Услышав этот негромкий крик, сэр Ралф повернулся в их сторону и пришпорил лошадь. Оттащив в сторону тело Свейна, они увидели на траве сверкающий клинок — совершенно изумительный меч с большим круглым эфесом и крестом в виде двух собачьих голов.
— Дайте его мне!
— Это я нашел!
Рыцарь угрюмо зыркнул на солдата. Ничтожная дворняжка из верфи Гавра или такого же гиблого места.
— А я взял его! — холодно произнес сэр Ралф, и у всадника мороз пошел по коже. Предводитель поднял меч и медленно прочитал выгравированную на лезвии надпись: — «Кто живет во лжи, погубит свою душу…» Значит, это был ты, храбрый владелец секиры? Ну ладно, когда вернемся в форт, приходи ко мне, — обратился он к тяжеловооруженному всаднику, который первым обнаружил этот клинок. — Я заплачу тебе за эту замечательную находку. — Он повернул лошадь и, проезжая мимо сержанта, тихо прошептал: — Если этот несчастный голодранец наберется наглости и придет, дай ему пинка под зад и скажи, что его меч не стоит и гроша.
— Да, сэр.
В тот день сэр Ралф не раз любовался находкой, невольно расплываясь в улыбке. Этот клинок обладал какой-то невероятной силой, был прекрасно сбалансирован, необыкновенно прочен и на редкость красив. На остром лезвии виднелась лишь пара небольших зазубрин, и это после такой кровопролитной битвы! Словом, это было самое прекрасное оружие из всех, что ему доводилось встречать в своей жизни. Но самое удивительное заключалось в том, что это чудо оказалось в руках
