Мстислав увел с площадки Диву, остальные тоже отошли на почтительное расстояние. Варна уже мечтала о том, как она вскинет меч над головой в победном жесте, а ногу поставит на грудь поверженного Свята. От этих мыслей все внутри затрепетало.

Но упрямства иногда недостаточно – это она уяснила в тот самый день, сразу после того, как Свят повалил ее на землю, даже не воспользовавшись мечом.

Варна сама не поняла, как очутилась на лопатках, – просто небо вдруг оказалось прямо перед глазами. В затылке пульсировала боль от удара о землю.

– Молодец, Свят, – сказал Мстислав.

От обиды и унижения Варне захотелось плакать. Она была уверена, что одолеет его, но на деле не успела даже меч поднять!

– Нет уж… – пробормотала Варна, поднялась и оперлась на колено. – Нет уж!

Позабыв все приемы, которым ее учил Мстислав, она бросилась на Свята, протаранила его головой, повалила, забралась сверху и, схватив за рубаху, принялась трясти.

Серые глаза Свята раскрылись так широко, будто собирались охватить весь мир. От удивления он даже не сразу стал сопротивляться, просто смотрел на нее не в состоянии поверить в то, что происходит.

– Варна! – Мстислав обхватил ее за талию и поднял. – Угомонись!

– Не нужны мне ваши мечи! – выкрикнула она. – И так справлюсь!

– Только бодаться и умеешь, – заявил Свят. – На лешего тоже так накинешься? На ведьму?

– На всех!

Несмотря на то что она уже видела гнусное колдовство ведьм, все это казалось ей странной игрой, чем-то ненастоящим, неспособным причинить вред. Только Нина, потерявшая глаз в день ее крещения, напоминала о том, что колдовство осязаемо и способно убить.

– Я научу тебя драться на кулаках, – вдруг сказал Свят.

От удивления Мстислав разжал руки, и Варна чуть не упала лицом в землю. Бросив на наставника обиженный взгляд, она повернулась к мальчишке.

– Не врешь?

– Зачем мне врать? – Он пожал плечами.

На том и порешили: Мстислав позволил им заниматься кулачным боем перед сном под присмотром Нины. Именно на этих занятиях Варна начала подмечать в Святославе что-то странное, необъяснимое и злое.

Иногда Нине приходилось останавливать его, чтобы он не покалечил Варну. С площадки она уходила в синяках и кровоподтеках, но пообещала себе, что вытерпит все, чтобы однажды победить его в схватке. Ей не было дела до ведьм, до нечисти, Варна видела только бледное лицо с огромными серыми глазами, которое искажалось от призрения каждый раз, когда она падала на землю.

Дни превращались в недели, недели – в месяцы, а Варне никак не удавалось даже ударить его по-настоящему. Она начала терять надежду, но решила, что сдаваться рано. Нина рассказывала им, что во время охоты важно понимать поведение добычи, знать, чего можно от нее ожидать. И Варна начала свою охоту на Свята.

Каждый день она следовала за ним безмолвной тенью, наблюдала, запоминала все, что он делает, следила за его жестами. Через какое-то время он начал подозрительно коситься на нее, даже Дарий заметил, что с ней что-то не так.

– Влюбилась, что ли? – прямо спросил он во время обеда.

От удивления Варна поперхнулась кашей. Она так оскорбилась, будто Дарий обвинил ее в колдовстве.

– Думай, что говоришь! – так всегда выражалась мать, и Варна прижала руку ко рту, уловив знакомые интонации в собственном голосе. – Вовсе нет.

– Смотришь на него постоянно, как дурочка. – Дарий пожал плечами.

– Я не могу его победить, – призналась Варна. – Мы так долго сражаемся, а я никак не могу…

– Его готовят к службе в Святом Полку, – прервал ее Дарий. – Он встает на два часа раньше нас и занимается вместе со Светозарным.

– А к чему тогда готовят нас?

– Будем, как Мстислав и Нина, помогать простым людям уничтожать нечисть, – он говорил об этом так спокойно, будто даже не рассматривал других вариантов.

Варна поежилась. Она не хотела быть такой же, как Нина, не хотела каждый день встречаться лицом к лицу со злом. Может, ей удастся сбежать? Пусть не сейчас, позже, когда она окрепнет и подрастет. Мечтают ли сбежать остальные?

Она обвела взглядом детей и поняла, что они сломлены – пустые взгляды, на лицах застыло тупое смирение. Дива и вовсе выглядела как повидавшая жизнь старушка, запертая в детском теле. Волосы на ее висках уже поседели.

У каждого из них имелись отметины – шрамы, которые остались от той, другой жизни за стенами церкви. Мыться им приходилось всем вместе, и Варна, лишенная всякого стыда, давно разглядела красные полосы на спине Млада, белые шрамы на руках Данияра, клеймо для скотины, оставившее уродливый след на бедре Дивы.

Свои отметины она тоже разглядывала, но не в бане, а в те редкие моменты, когда оставалась одна. На коленях виднелись мелкие шрамы – батюшка поставил ее на гречку за то, что она потеряла козу, когда повела ту на выпас. Ладонь правой руки пересекал шрам, из-за которого она не могла раскрыть ее полностью, – мать била ивовым прутом и не рассчитала сил. В тот день им пришлось идти к волхву, потому что кровь все текла и текла. На щеке красовались три светлые полоски – следы ногтей от неосторожной пощечины. Одна из царапин долго не заживала и в конце концов начала гнить, оставив после себя самый уродливый шрам.

В церкви их тоже наказывали, но не так. Здесь не было внезапных пощечин, не было затрещин и ремней, только розги – гибкие прутья, которыми бьют по рукам за серьезные проступки. Нина и Мстислав пороли не для того, чтобы выместить свою злобу, они не старались причинить как можно больше боли, удары розог жалили, но по-настоящему больно не делали.

Свят и Дарий – единственные, на ком не было отметин старой жизни. Дарий вечно щеголял сбитыми в кровь коленками, потому что часто не смотрел, куда идет, а Свят, если честно, вообще не походил на остальных. Когда он появлялся на улице и солнечные лучи падали на его лицо, путались в его выбеленных волосах, Варна готова была поспорить, что именно так и выглядит новый Бог, лик которого никогда не изображают на иконах.

На следующий день она встала намного раньше обычного, взяла обувь и выскользнула из комнаты. Варна не знала, накажут ли ее за это, но чувствовала, что это единственный шанс узнать, как победить Свята.

Утро выдалось промозглым – моросил дождь, дорожку, ведущую на площадку, размыло, – но она все равно решила идти на звуки боя. Выглянув из-за угла, Варна увидела высокого мужчину и Свята – они отрабатывали выпады с мечом. Белый плащ лежал на ограждении и развевался под порывами ветра.

В сравнении с этим боем то, что им преподавал Мстислав, было просто игрой. Свят нападал на мужчину, а тот неизменно уклонялся от атак. В какой-то момент деревянный меч Свята почти коснулся груди наставника, но тот вдруг наотмашь ударил мальчика по лицу – и Свят кубарем покатился по земле.

– Всегда помни о том, что противник может использовать не только оружие! – напомнил мужчина. – Вставай!

Каждое его слово было приказом. Он разговаривал со Святом так, будто тот был воином, а не ребенком.

Святослав подчинялся: раз за разом вставал, нападал и оказывался на земле. Его щека покраснела, волосы растрепались, и каждый раз, когда он смахивал их с лица, на коже оставались грязные разводы.

Во время очередной неумелой атаки мужчина схватил его за горло и приподнял над землей. Смотреть на это Варна больше не могла – выскочила из-за угла и побежала на обидчика с твердым намерением заставить его ответить за эту жестокость.

Она врезалась в Светозарного, от неожиданности он выпустил Свята и по инерции сделал несколько шагов вперед. Затем обернулся и вперился взглядом в Варну, а она сжала кулаки, готовая драться с ним.

Мужчина расхохотался. Он схватился за живот и хохотал до тех пор, пока смех не превратился в хрип. Свят смотрел на него с ужасом.

Большая ладонь Светозарного легла на макушку Варны – она едва доставала ему до пояса, но сдаваться не собиралась! Мотнув головой, Варна скинула его руку и насупилась.

– Это твоя защитница, Свят? – спросил мужчина.

– Нет, – буркнул он.

– Бери меч, – приказал Светозарный.

Варна не поняла, кому он это сказал,