Сильные руки оттащили Варну от жертвы, незнакомый мужчина поднял ее над полом, хорошенько встряхнул и сказал:

– Я научу тебя послушанию розгами, если ты продолжишь избивать наших детей. Тебе понятно?

Она сжала зубы и не ответила.

– Отведите ее к реке. Нельзя допускать ее к молитве, пока она некрещеная, – велел мужчина. – Дарий, – он поманил его к себе, – пять ударов по ладоням.

– Но… – начал было мальчик, но мужчина перебил его:

– Не смей спорить со мной. Ты ударил брата.

– Но защитил сестру! – заявил Дарий.

Взрослые переглянулись. Нина пожала плечами, мол, в словах мальчика есть смысл.

– По два удара каждому. Тебе, – мужчина указал на Дария, – ей и Данияру.

Дарий кивнул, как кивают взрослые, с чувством полного понимания и смирения. Он поправил косоворотку и подал руку лежащему на полу Данияру. Тот нехотя принял ее и встал.

Им не дали позавтракать, даже помолиться не дали, сразу вывели из церкви и отправили вниз по склону, к реке, о которой говорил Тихомир, – так старшие называли незнакомца с печальным лицом.

Варна шла рядом с ним, понурив голову. Похоже, сегодня ее не повесят на крест, но что тогда? Попытаются утопить? Будут держать под водой, пока она не уверует в Бога? Как бы то ни было, соврет, скажет, что поверила, а сама будет верить в старых богов. «Ничего эти люди не понимают, не ведают, – так говорила бабушка. – Их глаза закрыты, они не желают видеть мир Прави, чужой Бог заставил их сойти с тропы предков».

Река оказалась мелкой и узкой, такую и вброд перейти можно. Варна остановилась недалеко от воды и обняла себя руками, чтобы защититься от колючего ветра. Скоро зима, вот-вот осень перестанет быть ласковой, на землю упадет первый снег, жизнь в деревнях замедлится, ребятня будет каждый день кататься на деревянных ледянках. А что станут делать сироты из церкви? Им позволяют играть или они только и делают, что молятся?

Тихомир снял плащ – под ним оказалась белая рубаха и такие же белые штаны. Он поманил Варну к себе, а она ни шагу не сделала, будто к земле приросла. Не потащит же он ее в воду силой?

– Иди. – Дарий подтолкнул ее в спину. – Это не больно.

– Точно? – Она недоверчиво посмотрела на него.

– Трусиха, – прошептал Данияр, за что получил тычок под ребра от рыжеволосой девчонки.

– Ты не сможешь остаться на святой земле, если продолжишь поклоняться старым богам, – тихо сказал Дарий. – А идти тебе некуда.

– Но я и вашему Богу поклоняться не хочу.

– Потом поймешь, – пообещал Дарий.

Идти ей и впрямь было некуда, вряд ли родители обрадуются, увидев ее на пороге. В лучшем случае просто не пустят в дом, в худшем – снова попытаются избавиться от нее, только на этот раз наверняка.

Галька больно царапала ноги, но она все равно шла к Тихомиру. Дарий сказал, что обувь нужно снять, – пришлось подчиниться. Смирение – об этом они говорят? О нежелании создавать проблемы окружающим? О тупом согласии со всем, что предложат? Она чувствовала себя скотом, безвольно идущим на заклание. Отныне в ее голове смирение равно безволию.

– Господь примет тебя, – сказал Тихомир. – А ты принимаешь Его сердцем и духом?

Он не захотел бы слышать правду.

– Да, – ответила Варна.

– Готова ли ты отказаться от многобожия?

– Готова.

– Готова ли отказаться от обрядов языческих?

– Готова.

– Войди в воду, Варна, – сказал Тихомир.

Она вошла в реку, и в этом не было ничего приятного – вода ледяная, ветер пронизывающий, ее сразу же затрясло. Тихомир забрел следом, встал рядом и подложил руку ей под спину.

– Во имя Отца, – он сложил ее руки крестом на груди и заставил откинуться назад, – и Сына, и Святого Духа. Аминь.

Последнее слово она услышала за мгновение до того, как Тихомир погрузил ее в воду.

Ничего не произошло. Сначала.

Вдруг прямо над собой она увидела дрожащий человеческий образ. Он проплыл над ней, увлекая за собой сонм таких же бесплотных существ. Они смотрели на нее с осуждением, будто она предала их, отрешившись от старых богов. Ей захотелось закричать, рассказать им, что ее вынудили, но Варна не могла пошевелиться.

Морок пропал, с неба упал золотой луч, такой яркий, что она зажмурилась, но кожей ощутила его ласковое тепло. Коснувшись ее лба, невесть откуда взявшийся свет подарил покой и надежду – чувства, доселе ей неведомые.

Но вдруг тепло пропало, черный чад окутал ее, поднялся над водой, объял Тихомира, и это было не видение – мужчина резко достал ее из воды, руками разгоняя вороные хвосты дыма.

– Изыди! – выкрикнул Тихомир, доставая из-за пазухи крест.

Нина схватила Варну за шиворот и вытащила ее на берег. Дрожа от холода, та взглянула на противоположный берег и обомлела: там черные псы гонялись друг за другом, резвились, кусали себя за хвосты, вставали на задние лапы и ходили, подражая людям.

От страха голова у Варны закружилась, она прижала руки к груди и пятилась до тех пор, пока не врезалась в белобрысого мальчишку. Тот взял ее за плечи и отодвинул в сторону. Не сговариваясь, они с Дарием встали перед ней, собираясь защитить ее от чертовщины.

– Стой рядом, Свят, – прошептал Дарий.

Выглядывая из-за их спин, Варна глазела на пляску черных зверей. Их пасти открывались, и из них рвался хохот, от хвостов в воздухе оставались следы, будто твари состояли из черного смрада. Один из псов расхаживал на задних лапах, скалил зубы в леденящей душу улыбке и щелкал зубами.

– Да восстанет Бог и рассеются враги Его! – выкрикнул Тихомир. – И да бегут от лица Его ненавидящие Его!

– Как исчезает дым, да исчезнут, как тает воск пред лицом огня, так да погибнут грешники от лица Божия![6] – продолжила Нина.

– Воспойте Богу! – закричала одна из тварей нечеловеческим голосом. – Пойте имени Его!

– Тебе не перейти через святую воду! – Тихомир вышел из реки и закрыл детей собой. – Изыди, порождение Зверя!

– Ты украл то, что принадлежит мне. – Длинный скрюченный палец с черным когтем указал на Варну. – Верни! Верни!

– Верни! Верни! – заголосили твари, коверкая слова на все лады.

– Нет здесь ничего твоего, ведьма! – выкрикнула Нина. – И сказал Господь…

Она не успела договорить – черная стрела, сотканная из того же смрада, что и ведьмино тело, вонзилась ей в голову. Нина упала на гальку как подкошенная, дети кинулись к ней и потащили прочь от реки.

Варна тоже помогала, вцепилась онемевшими от холода пальцами в плечо наставницы и изо всех сил тянула ее за собой. Она боялась, что ведьмы все же смогут перейти освященную реку, что вода их не остановит и они ее заберут.

– Боже, сжалься над нами, – зашептал Свят, – и благослови нас, яви нам свет лица Твоего и помилуй нас[7].

Варна подняла голову и встретилась взглядом со Зверем, что стоял неподалеку от ведьм, – высокая фигура в черном саване, лица у него не было, только сияющие глаза, а голову его венчали бараньи рога. Ветер трепал рваные края его одеяния, но Зверь не двигался, лишь наблюдал за детьми, пока ведьмы отвлекали старших.

Люди впустили в свой мир нового Бога, но в открытую дверь вошло и новое Зло, такое, о котором никто не мог и помыслить.

Глава 5. Сейчас

Моррей построили за год, общими усилиями истово верующих. Люди трудились не покладая рук, днем и ночью, в две смены, чтобы создать место, способное защитить их от нечисти. Ходили слухи, что каждый камень в стенах, окружающих город, заговорен, что каждый месяц монахи проходят по улицам и освящают их. Имя городу дал верховный архиепископ – иноземное название режет слух каждого жителя безымянных земель, но спорить с главой церкви желающих не нашлось. Даже князь безропотно согласился с ним.

Прежде им не доводилось бывать в Моррее. На освященной земле оба – и Дарий, и Варна – чувствовали себя неуютно, поэтому предпочитали охотиться на нечисть в глухих деревнях и селах, до которых еще не добрались люди нового Бога.

Въезжая в ворота Моррея, Варна сжала в руке нательный крест. Только он защищал ее от влияния Слова, только он не позволял Дарию сгореть в Святом Пламени. Когда-то