— Ну? Какие ваши дальнейшие действия на такой случай, господа? — Спрашиваю с издёвкой.

— Сдайте оружие, вы арестованы, — говорит капитан неуверенно.

Трое его товарищей подступают с флангов.

— А вот вы и не угадали, — посмеиваюсь и иду вперёд, намереваясь проскочить между капитаном и ещё одним офицером.

Беспрепятственно дают пройти. Никто из них не осмеливается обнажить клинок. Младшие офицеры переглядываются. Старший стоит статуей, рот раскрыв, пока миную его. А второй едва заметно шарахается.

Шагов десять сделал, выходя на тропку. Эти за мной хвостом поплелись.

— Прошу вас остановиться, ваше высочество, — молит капитан. — Если вас увидят, нам трибунал светит. Побойтесь Бога, господин штабс–капитан гвардии. Не губите!

— Несите службу бодро! — Отмахиваюсь. — Вы меня не видели.

— А дело говорит, — слышу от одного из гвардейцев.

— Прикуси язык, — шипит на него капитан.

Мимо парочки незнакомых гостей в пёстрых одеждах прошёл, поздоровавшись. Замялись, ничего не сказав в ответ. Смотрят ошарашенно то на меня, то на мой мехар, который явно выбивается из праздного антуража парка.

До крыла гостевого немного не дошёл. Выскочило оттуда целое отделение гвардейцев уже с более серьёзными намерениями. Винтовки на изготовке, как при тревоге. Рванули навстречу и сразу взяли в полукруг, прицелились демонстративно.

— Вы арестованы! Именем императора! — Заявляет целый подполковник, который уже не мямлит, а готов меня разорвать.

Лицо знакомое. Кажется, в прошлый раз я дал ему по нему хорошенько, когда прорывался к пирамиде.

Мысль пришла шальная. А моя динамическая броня пилота успеет отреагировать, если будут стрелять в упор? Волнует больше — выдержит ли она пулю винтовки Мосина также, как револьвера.

Дар иной цивилизации теперь постоянно со мной. Стараюсь с бляшкой не расставаться, ибо несколько раз она уже спасла мне жизнь.

— Руки вверх! — Добавляет.

Выполняю. А что делать?

Подходят двое с опаской при том, что остальные продолжают держать на прицеле. Обыскивают, сразу изымая револьвер. Мдя… с ним я погорячился. Нужно было оставить в кабине меха.

Ничего больше не забирают. К кольцам не лезут. Если бы заставили снять, динамическая броня перестала бы действовать. Но обошлось.

Гвардейцы даже скручивать руки не стали. Как только я подчинился, подполковник расслабился. И заулыбался. Но после обыска выдал серьёзно и решительно:

— Прошу следовать за нами, ваше высочество.

Повели в гостевое крыло, а оттуда по переходу в тёмное и невзрачное помещение, где сразу и камеры с решётками на всю стену нашлись, в одну из которых меня посадили любезно. И вежливо. Звякнули ключи, щёлкнул замок несколько раз. Как в старые добрые времена моей неопределённости.

Вспомнилась камера в тюрьме. Навеяло всякого.

На охране дежурный унтер–офицер на пасту стоит по струнке, и похоже, здесь целая казарма примыкает с оружейкой.

Усевшись на лавку послушно, стал думать, что делать дальше. На зов Медведь откликается, несмотря на то, что здесь основательные стены и расстояние метров сто пятьдесят до него. Думаю, Медведь сумеет проломить все препятствия, если пожелаю. Останется только влезть в кабину и оставить гвардейцев с носом.

Но я же офицер. И нужно вести себя, как подобает офицеру.

Подполковник смотрит на меня через прутья, задумался. Рядом двое бойцов помладше стоят, глазами хлопают. Остальные в казарму прошли.

— Доложите о моём прибытии коменданту Острова, товарищ подполковник, — подсказываю ему.

— Уже отправили посыльного, — ответил сдержанно и стал критиковать. — Коль одели мундир, извольте носить его с честью. Как вам не стыдно, товарищ штабс–капитан являться в таком виде на праздник батюшки императора. Что вы пили? От вас разит на километр. Что подумают иностранные гости? Целый меха–гвардеец в виде непотребном. Вы даже не удосужились побриться и обувь почистить. Я уже не говорю о том, что вы не потрудились посмотреть, куда приземляете свою машину. Впервые на моём веку такой позор. Вы же и в прошлом году учинили нам бед. Много звёзд из–за вашей выходки полетело с погон. Не совестно?

Смотрю на него пристально.

Кто ты такой, чтобы критиковать меня? Так и подмывает ответить. Но я говорю не менее колко:

— Штаны мундира протирать на стульях мягких, каблуки на брусчатке стирать, маршируя, кланяться господам высоким, выслуживаясь? Это служба офицерская по–вашему?

— Это вы сейчас на что намекаете, сударь? — Взвинтился сразу подполковник.

Я поднялся с лавки и подошёл к решётке, приблизившись и вылавливая взгляд с невольной опаской.

— Настоящие офицеры вот с такими бородами, — говорю ему, показывая на себе выразительным жестом, скалясь. — Да сапогами, разваливающимися в месиво на ногах, оргалидов без всяких боевых машин в упор расстреливали. И жарились с осколков, не покривившись. Пока вы здесь строевые приёмы выполняли! Что, товарищ подполковник?

Покраснел он аж. И выдавил сквозь зубы в ответ:

— Полагаю, вы решили оскорбить мои офицерские погоны?

— К вашим услугам, товарищ подполковник, — произнёс я хищно.

— Отставить!! — Прогремело с прохода.

И все в комнате шарахнулись, как от ударной волны. Только я обернулся, отчего–то наполняясь радостью. Сразу ведь не сообразил.

Зотов стоит в проёме, тяжело дышит. В мундире парадном, с наградами пурпурными и погонами золотыми, снова по две большие звезды красуются. Может, просто старый китель надел. Широкий верзила, с которым и не поспоришь.

Сперва гвардейцев взглядом расстреливает, затем на меня смотрит своими чёрными бездонными глазищами уничтожающе. Но мне лишь в забаву такое. Теперь он, как родной брат. Не знаю, как объяснить такие чувства.

Товарищ боевой вновь нашёлся. И рад ему безмерно.

Чувствую, Константин и сам готов уже броситься ко мне и расцеловать в обе щёки. Улыбку едва скрывает. Строгим пытается сделаться.

— Освободить, — командует меха–гвардеец.

— Но он вторгся на Остров… — замямлил подполковник.

— Приказ Анастасии Николаевны, — обрубил Зотов.

Все аргументы гвардейцев сразу же кончились.

С заметной суетой меня выпустили. Костя сразу под руку ухватил и вывел, как сына нашкодившего. Недолго он держался, стоило выйти в коридор, встряхнул:

— Ты что учинил, Андрей?

— Я тоже рад встречи, Кость, — говорю ему сердечно и чувствую, что меня хорошо так развезло. — Не ожидал, что так быстро вернётесь.

— Вчера прибыли, — ответил сухо и дальше песочить: — Андрей, ну даёшь. Нельзя же так подрывать авторитет властей. Головой не думаешь. А ещё Настю подставляешь.

— Я просто захотел попраздновать вместе с уважаемыми господами, — отвечаю, шагая уже по гостевому крылу. — С барышнями покружиться в вальсе.