Шрифт:
Закладка:
Спустя некоторое время Алан начал то немного вытаскивать член, то толкать его обратно — каждый раз глубже, чем ранее. Мелли уткнулась лицом в смятую простынь, ее трясло от странных ощущений, но и говорить больше она не решалась. Мгновения растягивались в часы, и она не могла сказать, сколько прошло времени до того момента, пока Алан вошел в нее полностью. Теперь он еще сильнее сжал ее бедра, практически удерживая ее на весу, — ноги казались ватными, и Мелли сомневалась, что смогла бы устоять сама, — и начал двигаться. Сначала медленно, потом быстрее, раскачиваясь все сильнее, отчего Мелли уже не могла сдерживать ни стоны, ни всхлипы, ни слезы. Она сжала в кулаках скомканную простынь, уткнулась лбом в кровать и с ужасом поняла, что, несмотря на болезненные ощущения, ее накрывает уже знакомое ощущение разрядки. Это было похоже на медленное погружение в воду, только Мелли не контролировала происходящее, поэтому каждое движение Алана словно приближало это оргазм, а вместе с ним — страх и стыд.
В этот раз оргазм был другим: по телу прошла волна судорог, и ощущения скорее болезненные, чем приятные. И она внезапно осознала, что уже просто кричит в полный голос.
— На нее, — словно сквозь вату услышала она голос Берти.
Алан резко вытащил член, отпустил Мелли — у нее от слабости не было сил удерживать себя в прежнем положении, и она повалилась набок. Берти развернул ее на спину, а уже через секунду Алан практически сел сверху. На мгновение между его ладоней мелькнули магические искры, он, кажется, очистил свой член, а после парой движений руки довел дело до конца, и сперма крупными каплями упала на живот и грудь Мелли.
Теперь она мутным взглядом смотрела перед собой: как Бертран целует Алана, тут же начинает оглаживает его член, а после и берет его в рот, посасывая, чтобы вновь привести в рабочее состоянии… Мелли еще не успела отойти от того, что произошло с ней, как рядом уже Бертран стонал, прогибаясь в талии, пока Алан достаточно грубо — кажется, гораздо сильнее, чем Мелли — брал его. Только Бертран не просил остановиться, напротив — требовал двигаться быстрее, грубее и звал богов на помощь… Он тянулся губами к груди Мелли в какой-то момент времени, Алан подвинул Берти ближе и тот принялся увлеченно слизывать сперму с ее тела, прерываясь только для очередных воззваний к богам… Когда через какое-то время Алан снова кончил, Бертран устало опустился рядом с Мелли. Он лежал чуть ниже, но Мелли прекрасно видела, как тот рукой поглаживает свой член и тяжело дышит.
— Ты как? — весело спросил Алан.
Он не выглядел усталым… казалось, что он вполне может и продолжить, доказывая слухи о выносливости и неуемной сексуальной энергии вешри.
— Давно такого не было, — Берти улыбнулся какой-то мечтательной улыбкой.
— Кажется, лет десять, — Алан встал и снова направился к столу.
Он разлил по бокалам воду и вернулся к ним. Мелли казалось, что у нее что-то пульсирует между ног. Берти сам поднялся и принял бокал, а вот Мелли поили с рук. А после оба мужчины начали нежно целовать ее в шею и плечи, просто положив пустой бокал прямо на постель.
— Нет, пожалуйста, хватит, — попыталась отстраниться Мелли.
— Еще чуть-чуть, кроха. Ты же не хочешь оставить Берти самостоятельно справляться с желанием? Ложись набок, вот так, лицом ко мне.
Он уложил ее, подтянул одну ногу повыше, открывая для Берти возможность продолжить. Сама Мелли чувствовала, что вся мокрая от пота — грудь и живот прилипали к торсу Алана из-за остатков спермы и слюней, а на лице подсыхали дорожки от слез. Берти прислонился к спине, пальцем проник в нее, — Мелли почувствовала облегчение, что не в попу, — а после и вошел сам, начав методично двигаться. Он целовал ее шею и плечи, просунул ладонь между Мелли и Аланом, несильно сжал ее грудь, а Алан обнял их обоих.
Мелли казалось, что она уже вообще ничего не чувствует. Она лишь тихо постанывала в такт движений Берти и прикусывала губы, когда по телу пробегала волна тупой мышечной боли. Не было сил ни просить остановиться, ни даже плакать.
Мелли разбудила горничная, Уна.
Когда они познакомились вчера, она узнала, что Уне уже двадцать четыре года, она родилась и выросла в Отолье. Девушка была не слишком привлекательной: большой нос, жидкие русые волосы, но зато невероятно красивые глаза — ярко-голубые, с темной заметной обводкой по краю.
Нюансы внешности Мелли отметила еще вчера, а сегодня сама упрекнула себя за это: три месяца в рабском доме научили ее ставить внешность во главу всего. Вот только некрасивая Уна для крестьянской девчонки сделала значительный скачок, став единственной личной горничной в поместье, она приобрела уважение, которое знакомо разве что учителям в школе. И для людей неважно, кому она прислуживает. Она прошла обучение, сдала экзамены, и управляющий посчитал именно ее достойной этой должности.
После прошедшей ночи болело, кажется, все тело. Мысль о том, что нужно встать и что-то делать, казалась кощунственной.
— Господин Алан приказал вас разбудить. Скоро придет лекарь, поэтому нужно хотя бы немного привести себя в порядок, — приговаривала Уна, будто собирает не взрослую девушку, а маленького ребенка.
Мелли сонно кивала и выполняла все, что от нее требовали: выпила воды, сходила в туалет, позволила себя умыть, причесать и накинуть на себя халат. Судя по яростному щебету птиц за окном, а также по особенно мягким лучам солнца, было понятно, что еще очень, очень рано. В рабском доме Мелли отвыкла рано вставать, да и легла… почти утром. Кроме того, болезненные ощущения во всех мышцах вовсе не делали утро добрее.
Спальня Мелли довольно уютная: два окна в пол, в простенке пустой стеллаж, напротив кровать на небольшом постаменте, над ней картина с мирным пейзажем, на прикроватных тумбах магические светильники под розовыми абажурами, у одного из окон — круглый столик и три кресла. Дверь у одной стены ведет в гостиную Мелли, там диван и кресла, кофейный столик, а главное — письменный стол и несколько книжных полок. Между двух других дверей расположился небольшой туалетный столик. Двери ведут, соответственно, в туалет (небольшое помещение, где, кроме самого унитаза и умывальника, ничего и нет) и внушительных размеров гардеробную. А из гардеробной можно попасть в настоящую ванную с мини-бассейном, душем и стеллажами, что уже заставлены какими-то банками и пузырьками.
Рабыни так не живут. Так селят лир — благородных дам, аристократок или сильных магичек. Мелли ни к одной из этих групп не относилась и раньше, а сейчас, с татуировкой рабыни на ключице, и вовсе не должна жить в такой роскоши. Но Бертран Стэгар был достаточно эксцентричен, чтобы не только поселить рабыню в комнату хозяйки поместья, но и нанять для нее хорошо обученную горничную и помощницу по красоте — молодую магичку, которая уже вчера применила на Лиле весь арсенал того, что может сделать девушку еще красивее. Личные слуги для рабыни — даже звучит странно.
Мелли чувствовала себя неловко. С Уной — потому что та старше и прошла обучение, а с Симой — потому что та как раз-таки является лирой по рождению… но они обе прислуживают ей, рабыне. Ничем не показали своего презрения или превосходства, но Мелли все равно было неудобно. С Симой даже больше — в отличие от дружелюбно настроенной Уны, лира демонстрировала некоторую холодность и надменность. Общение складывалось подчеркнуто вежливым, но забыть о том, кто здесь выше по происхождению, не было и шанса.
