— Ты что, собираешься поить ее наркотиком? — возмутился Бертран, едва увидел это.

Алан не спеша вытащил из бокала ложечку и демонстративно ее облизал:

— Именно. Тебе намешать? А то ты тоже нервный какой-то, — сказал он с легкой издевкой.

— Это наркотик!

Алан положил ложечку и обратился уже к Мелли:

— Он не посещал лекции по лекарскому делу и не знает, что эта штука не является наркотиком, потому что не вызывает физиологического привыкания и убивает только твою печень… примерно с той же скоростью, что и алкоголь.

Фыркнув, Бертран прошел мимо Мелли, чтобы налить себе что-то из кувшина. Вряд ли это был чай. Со стаканом в руках он встал у зажжённого камина и отвернулся от них обоих.

— Зачем мне это? — робко спросила Мелли, когда Алан протянул ей бокал.

— Первый раз для девушки редко бывает приятным событием, в основном из-за волнения и неспособности расслабиться.

Она с сомнением смотрела на бокал в руках Алана и, помедлив, спросила:

— Будет больно?

Тот покачал головой:

— Нет. Если ты не будешь нервничать и доверишься… нам, то будет даже приятно.

Что ей терять? Травить ее вроде не собираются, а если есть возможность немного забыться и не трястись от страха — почему бы ею не воспользоваться? Раз она все равно здесь, раз у нее есть возможность помочь Розе и Оливеру — пусть будет наркотик… и первая ночь, проведенная сразу с двумя мужчинами.

Мелли примерно знала, что ее ждет. Мало кто из девочек в рабском доме хранил невинность. Большая часть успела расстаться с девичеством еще до своей продажи, а кто-то и вовсе не задумывался о том, что будут говорить люди, и вел достаточно разгульный образ жизни. Была еще женщина, которая в целом приходила для того, чтобы объяснить, чего от них будут ждать хозяева. Или что приятно далеко не всем и не со всеми. Или что не всегда их партнер будет… вести себя в рамках нормы — что такое оральный и анальный секс Мелли тоже объясняли.

Но при всей обширной теоретической базе, она никогда не видела, как выглядит голый мужчина ниже пояса, поэтому страх был силен.

Глубоко вздохнув, Мелли решительно протянула руку, забрала бокал и в несколько глотков осушила его. По вкусу походило на настойку валерианы. Мелли с сомнением посмотрела на пустой бокал — она совсем ничего не почувствовала. Так и должно быть?

— Это напиток, а не внутривенное лекарство, — улыбнулся Алан, легко угадав причину ее недоумения.

Он забрал бокал, поставил его на стол и на какое-то время замер, глядя словно бы сквозь нее Но за спиной стоял у камина Бертран, так что наверняка смотрел вешри на него.

— У тебя красивые волосы, — наконец отвлекся от своего созерцания Алан. Мелисса потупилась. — Я так понимаю, это тебе для красоты их распустили? Садись на кровать, нужно собрать.

Мелли послушно подошла и немного неловко присела на край огромной кровати, перекинув волосы на грудь. В доме рабынь им постоянно втирали лосьоны, чтобы отрастить косы подлиннее — так заплатят больше. Навтирали так, что в распущенном виде они совсем немного не доходили до колен. Мелли хотела сама быстро заплести свои кудри в косичку, но, к ее удивлению, Алан сел рядом:

— Повернись.

Он пятерней чуть прочесал ее копну, отчего по всему телу неконтролируемо разошлись мурашки, а после начал аккуратно собирать волосы, перебирая пряди. Судя по ощущениям, плетет он там вовсе не обычную косу.

— Берти, ты в порядке? — спросил Алан, не отвлекаясь от плетения.

— Вполне, — ответил тот, но голос звучал не слишком уверенно.

— Стесняешься новых людей? — иронично спросил Алан.

Мелли поймала себя на мысли, что все происходящее кажется ей дурацким сном. Как он может шутить? Ей всегда казалось, что все должно происходить несколько иначе. Ну, что ее повалят на кровать, сорвут одежду… обычно на этом в любовном романе все обрывалось и в следующей главе наступало утро. Девочки в рабском доме рассказали ей многое о процессе, но сейчас Мелли поняла, что вообще не представляет, о чем люди говорят до и говорят ли вообще.

— Я стесняюсь лишь твоей раскрепощенности, — ответил Бертран спустя почти минуту.

Алан уже начал плести саму косу, поэтому даже немного отстранился от Мелли, чтобы было удобнее перебирать длинные пряди:

— Может, ты все же отвлечёшься от созерцания огня и сядешь сюда? — обратился он к Бертрану.

Тот несколько лениво развернулся и чуть наклонил голову, рассматривая их. Постояв так какое-то время, он прошелся по комнате, поставил почти пустой стакан на стол и сел рядом с Мелли — можно сказать, напротив. В комнате не горел свет, но все было прекрасно видно. Сквозь огромные окна светила полная луна, огонь в камине и крохотные светильники по бокам кровати давали рассмотреть то, что находится достаточно близко к тебе… но при этом стены словно терялись в мягком полумраке.

В этом освещении казалось, что у Бертрана вообще нет радужки — лишь расширенный зрачок посреди полностью белого глаза. А вот прежде резкие черты лица, напротив, стали мягче: все острые линии сгладил мягкий свет, волосы приобрели чуть рыжеватый оттенок, а бледная кожа будто светилась изнутри. Берти улыбнулся ей. Они сидели так близко, что она почувствовала запах коньяка. Пьяная то ли от этого аромата, то ли от зелья, Мелли словно падала в бездну его глаз.

Где-то на грани сознания возникла мысль, что это начал действовать наркотик. Ощущения были похожи на опьянение, но иное. Словно все ее чувства стали ярче. И дышать сложнее. Мелли приоткрыла рот, но тут же испуганно прикусила губы — собственное поведение показалось постыдным.

Когда Алан перебросил ей через плечо косу, она даже вздрогнула от неожиданности. А когда коснулся губами ее шеи, Мелли не смогла сдержать стона. Она интуитивно подалась назад, ему навстречу, практически падая в распахнутые объятия. Ладони Алана скользнули по ее ребрам, прошлись наверх и несильно сжали грудь. Теперь Мелли застонала в голос. Ей показалось, будто все ее тело прошибло током. И в этот момент Бертран наклонился вперед, обдавая запахом коньяка, и поцеловал в губы. Поцеловал так, как никто ее прежде не целовал — не просто коснулся губами, как делали неловкие ухажеры в ее родной деревне. Он целовал ее жадно, проникая в рот языком и пробуждая в ней ощущения, которых она прежде никогда не знала. Поцелуй так отвлек ее от всего происходящего вокруг, что когда Бертран оторвался от ее губ, она осознала, что Алан уже успел расшнуровать платье.

— Давай избавимся от него, — шепнул он ей на ухо, потянув платье с плеч.

Берти помог ей встать, и за считанные секунды Мелли лишилась и платья, и сорочки, что была под ним, а после Алан подхватил ее на руки и осторожно уложил на кровать. На мгновение Мелли показалось, что ее тело захватил кто-то другой. Ее разум сгорал от стыда, в то время как она сама прогнулась в пояснице, подставляя под губы Алана обнаженный живот.