Ни один сосед не знал, на чьи деньги строился этот особняк, кто являлся его владельцем и что за люди приезжали к нему в гости. В богатых кварталах Исламабада не было принято совать нос в чужие дела. В противном случае любопытствующий человек мог навсегда исчезнуть.

Восток – дело тонкое!

Зал для совещаний представлял собой прямоугольное помещение площадью более ста квадратных метров с низким потолком. Однако благодаря обилию яркого света давящего впечатления из-за небольшой высоты не создавалось.

В центре зала стоял большой овальный стол, сделанный из ценных пород древесины. Его окружали два десятка удобных кресел. На стенах висели огромные телевизионные панели, выдающие палитру самой разной информации – от новостных лент разных агентств до курса валют, цен на углеводороды и редкоземельные металлы. В промежутках между панелями высились холодильники со всевозможными напитками. На помянутом овальном столе лежали несколько пультов, с помощью которых гости могли вызвать обслугу и заказать то, чего не было в холодильниках. Над входным проемом несколько циферблатов показывали точное время в разных столицах мира.

В этот день в зале совещаний собрались два десятка мужчин различного возраста. Одеты они тоже были по-разному. Одни в брюках и светлых рубашках, другие в традиционной арабской одежде. Некоторые гости решили не заморачиваться и прибыли сюда в джинсах и футболках. Ведь главной целью этой встречи было отнюдь не обсуждение модных тенденций прошедшего сезона.

– Только в течение последнего месяца моим отрядам удалось уничтожить около полусотни неверных, – спокойно докладывал Бари Джан, командир одной из самых активных и крупных террористических группировок. – Мы взорвали мощный фугас напротив КПП их базы в Баграме, совершили покушение на главу провинции Парван.

Три человека, по манерам похожих на шейхов из Саудовской Аравии, внимательно слушали его доклад. Когда Бари Джан закончил, один из них кивнул, другой подвинул диктофон, работавший на запись, поближе к следующему оратору.

Слово взял мулла Фазлулла, известнейший и уважаемый в Афганистане полевой командир.

– Мои воины тоже не сидели сложа руки, проявили себя в северных провинциях Афганистана, – начал он. – Дважды с интервалом в неделю мы с разных позиций обстреливали самодельными ракетами американскую базу «Финикс». Затем напали на колонну автомобилей морских пехотинцев, возвращавшихся туда после окончания патрулирования у города Муса-Кала. Еще одна операция была организована нами у главных ворот все той же базы.

– Кажется, я слышал о последней акции, – сказал один из арабов и удовлетворенно кивнул. – Расскажи о ней поподробнее, брат.

– Специально для этой операции мы подготовили группу, состоявшую из самых достойных воинов. Всего их было четверо. Один подорвал себя у ворот базы. Они были полностью разрушены. Двое, к сожалению, погибли от пуль, не успели привести в действие свои заряды. Зато четвертый воин сумел углубиться на территорию базы и унес вместе с собой жизни нескольких десятков неверных. После этой акции американцы около двух недель не высовывали носы за периметр своей базы.

Диктофон, блестевший черным металлом, переместился к следующему гостю, из Пакистана. Он рассказал участникам совещания о работе школ и центров, занимавшихся боевой подготовкой воинов ислама на территории его страны.

Затем представитель Восточного Туркестана доложил о значительных трудностях, возникающих при формировании вооруженных уйгурских отрядов. Арабы восприняли его доклад без энтузиазма. Идея создания в Восточном Туркестане независимого шариатского государства, а также обращение всего китайского народа в ислам представлялись им слишком уж далекой и призрачной мечтой. Победа в Афганистане, находившемся под боком, волновала этих людей куда сильнее.

По той же причине их мало заинтересовали доклады руководителей экстремистских организаций, действовавших в Таджикистане и Узбекистане.

Арабы заслушали все сообщения и выключили свой диктофон.

Старший из них по возрасту поблагодарил присутствующих за проделанную работу и предложил перейти к обсуждению плана активизации боевых действий.

В течение нескольких следующих минут спокойные доклады и столь же негромкие обсуждения таковых перешли в бурную дискуссию о том, кто из полевых командиров внес наибольшую лепту в развитие исламского государства.

– Попрошу минуту внимания, господа, – заявил один из арабских эмиссаров и властным жестом заставил всех притихнуть. – Возможно, вы нас неправильно поняли. Многие из вас жалуются на нехватку оружия, боеприпасов, снаряжения, просят денег на закупку всего этого. Безусловно, мы согласны помочь вам, но при одном непременном условии. Нам нужно очень большое, по-настоящему значимое событие! Такое, чтоб сотрясся весь Ближний Восток и взбудоражился остальной мир. Чтоб как минимум две недели пресса во всех странах только об этом и говорила. Лишь такой масштаб заставит Америку и Запад в целом поверить в то, что движение «Талибан» живо и продолжает действовать успешно. А ведь мы пока не услышали от вас ни одной сколько-нибудь подходящей идеи. Вы просто перечисляете пункты из вашей повседневной деятельности: нападение на автомобильную колонну, подрыв моста через реку Кабул, убийство очередного чиновника. Поймите, этого недостаточно! Все это малозначимо! Попрошу всех вас еще раз хорошенько обдумать нашу просьбу и только после этого озвучивать предложения.

С минуту в зале для совещаний было тихо. Лишь слабо гудели компрессоры холодильников, да издавали монотонный звук секундные стрелки настенных часов.

Затем кто-то из афганцев робко произнес:

– Может быть, нам стоит взорвать автомобиль возле входа в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке?

– Я видел это здание на фотографии, – проговорил полевой командир, сидящий рядом с ним. – Оно слишком огромно! Заряд должен быть гигантским, чтобы взрыв хотя бы частично его обрушил.

– Согласен. Ну и что ты хочешь сказать, брат?

– Как доставить в Нью-Йорк столько взрывчатки? У тебя есть варианты?

Озвученная идея не произвела впечатления. Никто из персон, присутствующих на совещании, ее не поддержал.

– Есть цели ближе, – раздался голос с противоположного конца стола. – Например, в Европе.

В разговор вмешался Бари Джан.

– Что именно? В какой конкретно стране? – осведомился он.

– В Париже. Эйфелева башня! Почему бы нам не попробовать взорвать ее?

– Ничего толкового из этого не выйдет, – возразил Джан.

– Почему? Это главная достопримечательность столицы Франции! Ее знает весь мир!

– Ну и что? Не исключено, что мощный взрыв и разрушит башню. Но при этом погибнут только туристы и парижане, среди которых наверняка окажется великое множество наших единоверцев. Зачем нам это? Если и устраивать взрывы, то в логове наших заклятых врагов – в Израиле!

– Господа, я опять вынужден вмешаться в процесс обсуждения, – заявил эмиссар, поднял руку, дождался, когда все замолчали, и продолжил: – Напомню вам вот что. Наш идейный вождь Усама бен Ладен просит нас совершить масштабную акцию внутри Афганистана, а не в Соединенных Штатах, во Франции или в Израиле. Поэтому я прошу вас сузить географию вашей фантазии и предлагать реальные акции.

Участники совещания молча взирали на главного гостя, прибывшего из Саудовской Аравии.

Тот выдержал небольшую паузу, решил помочь братьям и проговорил:

– Например, можно уничтожить одну из европейских миссий в Кабуле. Или организовать несколько взрывов на территории штаба коалиции наших врагов. Как вам такая идея?

– Отлично! – внезапно оживился мулла Фазлулла, молчавший до этой минуты. – Я даже знаю, как наилучшим образом ее реализовать.

– И как же? – осведомился араб.

– Предлагаю взорвать небольшой ядерный боеприпас в центре Кабула. Только не у миссии ООН или у штаба коалиции,