Целый ряд пострадавших свидетельствуют, что используются такие пытки, как прижигание тела с помощью горелки или раскаленных предметов, выжигание на теле арестованных различных надписей.

Ополченец Александр Пискунов рассказывает, как украинская Национальная гвардия жгла его горелкой и подвешивала за руки:

«Мы попали на засаду, нас захватила Национальная гвардия. Трое суток над нами издевались без перерыва, били, жгли, вешали. Меня жгли, я так понял, что горелкой, мешок был на голове. Меня подвешивали за руки, еще даже не зажили шрамы, правая рука — немая, я ее не чувствую. Ребра еще болят. Избивали ногами, сзади руки пристегивали, привязывали к пальцам кольцо гранаты, и надо было сидеть. Если пошевельнусь, то, само собой, выдерну чеку. Нужно было сидеть ночь, чтобы не шевелиться, потому что выдернешь чеку. Приходилось сидеть, хотя иногда хотелось даже вырвать. Просили застрелить, но они говорили, что это легкая смерть, хотя не один раз ставили к стенке, приставляли пистолет к голове, нажимали на курок, это просто щелчок был, выстрела не было. Некоторые просили даже, чтобы пристрелили, чтобы не мучили. Но они говорили, что для нас это легкая смерть, что мы нелюди, что предали свою страну. Это не люди вообще, это звери».

Ополченец Евгений Павлюк, захваченный 10 сентября 2014 г. сотрудниками СБУ, рассказывает:

«В СБУ мне накидывали «бандеровскую удавку» на шею, били ногами, прикладом по голове, прикладом по почкам, надевался мешок, лили воду. И потом уже в следственном изоляторе били по голове Уголовным кодексом Украины».

Пострадавший Егор Харитонов рассказывает, как его пытали электротоком в батальоне «Азов», а украинская сторона, стремясь скрыть факт пыток, отказалась передавать его товарища на обмен пленными:

«Доставили в аэропорт Мариуполя, где три-четыре человека из батальона «Азов» меня избивали. Били по голове прикладом автомата, по носу, по рукам, по паху ногами. Опускали в яму глубиной 3–4 м и кидали шлакоблоки и камни. Попадали по голове, спине, рукам и ногам. Стреляли над головой, прикручивали к ногам провода и пропускали электрический ток. Тушили бычки и просто издевались. Потом отвезли в СБУ Мариуполя, где продолжили избиения. Перед обменом моего товарища оставили в больнице, после того как при осмотре перед обменом нашли, что у него ребром пробито легкое после пыток».

Взятый в украинский плен ополченец С. Станкевич рассказывает, как его пытала Национальная гвардия:

«24 августа 2014 года мы ехали проводить человека до границы. По пути машину расстреляли. Нас двоих, меня и водителя, увезли в Краматорск, где пытали, допрашивали, избивали. Избивала Национальная гвардия. Выжигали на груди цепью раскаленной надпись «сепр» (сокращенное от «сепаратист») и раскаленным штык-ножом немецкую свастику на ягодице.

После трех дней избиения отвезли в службу безопасности в городе Харькове. Сутки мы пролежали на каменном полу в туалете, только потом запустили нас в общие камеры. Лечились на свои деньги. Отпустили вчера вместе со всеми. Служба безопасности Украины выделила 1500 гривен на лекарства, чтобы зажило все, что выжигали цепью. На бедре выжгли немецкий крест раскаленным штык-ножом. Били так, что повредили глаз. Теперь я им не вижу».

На Нюрнбергском процессе 30 января 1946 г. заместитель главного обвинителя от Франции Ш. Дюбоста свидетельствовал об отношении нацистов к захваченным военнопленным. Одна из целей нацистов, по мнению обвинителя, заключалась в следующем: «…Максимально унизить узников, чтобы подорвать в них энергию, деморализовать их, заставить сомневаться в самих себе, правоте дела, за которое они воевали, и вызвать у них разочарование в будущем».

Аналогичные преступления начиная с 2014 г. совершают члены карательных батальонов и Национальной гвардии Украины, пытая и издеваясь над ополченцами Юго-Востока. Например, актер и драматург Юрий Юрченко, гражданин Франции, был захвачен украинским батальоном «Донбасс» во время его работы корреспондентом.

Юрий Юрченко рассказывает:

«Я слышал, как людей гоняли по двору. Заставляли бегать на четвереньках, кричать: «Слава Украине! Героям слава!», «Украина по над усе!» Это же точная калька с «Deutschland uberalles». После этого они еще говорят: «Где ты видел здесь фашистов?» А это что вы делаете? Рядом с нашим шкафом были школьные мастерские, класс труда, где верстаки на столах. Ребят завели в этот класс, и я слышу: «Решай, что тебе отрезать: яйцо или палец? Палец или яйцо? Палец или яйцо, ну?» Я потом узнал: они у старшего группы мошонку положили в тиски, а другого, водителя, заставили крутить. Шесть суток мы пробыли в шкафу вдвоем с ополченцем, словаком Миро…»

Ополченец Павел рассказывает, как над ним издевалась сотрудники Национальной гвардии Украины:

«19 июля 2014 года я попал в плен. Был обстрелян из засады с трех сторон и взят в плен в тяжелом состоянии. В плену над нами издевались. Били по голове и нажимали на раны, откуда текла кровь. Получил я шесть пулевых ранений плюс осколочный. Таскали, издевались, оскорбляли, вывозили расстреливать.

В СБУ нас отправили в город Краматорск, где мы находились в больнице сутки, потом перевезли в Харьковское СБУ, которое нас не приняло, и нас снова положили в больницу. Я много крови потерял, меня били по ранам, нажимали на осколки, на пули, совали пальцы в дырки от пуль, крутили в разные стороны и смеялись. Они наблюдали, как я истекаю кровью. Снимали на видеокамеру свои пытки и издевательства. Это была Национальная гвардия. На следующий день они приехали, хотели забрать нас, чтобы расстрелять, но им другие охранники не дали.

Врачи осколки вообще не вытаскивали. Одна пуля застряла в руке, раздвоила кость, врачи не стали ничем заниматься, потому что им не надо было. Они просто накладывали мазь и кололи обезболивающие, старались, чтобы больше не беспокоил, говорили «так заживет», «со временем выгноится и выйдет само, ничего страшного». Пули находятся до сих пор в теле. Потом забрали в СБУ не долечив, я еще был с гнойными ранами. Людей туда привозят избитыми, с выжженными свастиками, надписями «СС». Другие люди приезжали с разбитыми полностью телами и лицами до неузнаваемости просто, как будто груши перебитые. Отбито все, даже мясо отходит от костей».

Ополченец Виталий рассказывает об избиениях в плену, которые украинские военнослужащие называли «распаковка» и «перепаковка»:

«5 июля 2015 года я был у себя в магазине. Вдруг врываются люди в камуфляжной форме, с пистолетами с вопросом: «Где Дима?» Не объясняя, какой Дима, начали говорить: «Выходи из-за прилавка, сейчас стрелять буду». Приставили к голове пистолет, говорят: «Сейчас я тебя пристрелю, говори, где телефон». Начали изымать телефоны, планшет, ноутбук, регистраторы, деньги из кассы, пополнения для телефонов. Затем спросили документы, права на машину, ключи