— Уже познакомилась с моей девочкой? — вывел меня из задумчивого созерцания довольный голос профессора.

— Если вы о машине…

— О ней, о ком же еще, — посмеиваясь, перебил меня профессор. Открыл пассажирскую дверь, предлагая устраиваться.

Перебрав весь гардероб, для первого визита мы с Юлей выбрали скромное «школьное» платье, простоту которого разбавлял ажурный кардиган.

Судя по тому, что, окинув меня быстрым взглядом, профессор ничего не сказал, не ошиблись.

— Миленькая, — когда в машину сел и профессор, все-таки озвучила я собственное впечатление.

— Тогда познакомлю вас поближе, — усмехнулся Данила Евгеньевич и нажал на газ.

Готовясь к поступлению, карту Москвы, насколько это было возможно, я изучила. В поездке мне это нисколько не помогло. Добирались мы до места минут тридцать, и все это время петляли по дворам, дворикам, переулочкам…

Через какое-то время я перестала следить за дорогой, предпочтя наблюдать за профессором. Ездой он наслаждался. С упоением переключал скорости, с добродушным бурчанием вписывал машину в поворот, посвистывал, чуть слышно пел что-то незнакомое…

Все это оставляло приятное ощущение. Ощущение легкости и беззаботности. Я даже забыла, куда и зачем мы ехали. Просто откинулась на спинку сиденья и расслабилась, позволяя себе не думать ни о чем, а лишь быть здесь и сейчас.

Закончилось все резко. Мы вывернули из какого-то закоулка и, проехав еще немного, буквально уперлись в преградивший нам путь шлагбаум, рядом с которым стояло четверо вооруженных бойцов.

Как только машина остановилась, один из них направился к нам. Подошел он со стороны водителя. Наклонился, заглянул внутрь через открытое окно…

Его действия выглядели ленивыми, но я в игру не поверила. Андрей тоже двигался так, словно делал одолжение. А потом раз — и ты уже лежишь мордой в пол, не в силах не то что двигаться, а даже и дышать.

Остальные трое тоже стояли не сбившись в кучу, а вроде и рядом, но каждый по себе.

— Рад видеть вас, Данила Евгеньевич, — наконец произнес боец. — Давно вас не было.

— К сыну ездил, Сережа, — заулыбавшись, отозвался профессор. — Да и девочку себе новую завел. Хорошенькая?

Боец улыбнулся — похоже, они были неплохо знакомы, но тона не поддержал:

— У вас новая помощница?

— Твоя проницательность делает тебе честь, — явно продолжая провоцировать, заметил профессор.

— У нас других не держат, — все так же ровно ответил боец. — Я могу посмотреть документы барышни?

Не дожидаясь просьбы профессора, открыла сумочку и достала так называемый детский паспорт, который выдавался в четырнадцать и должен быть заменен в восемнадцать. Повернувшись, хоть и мешал ремень безопасности, протянула бойцу.

Тот взял, раскрыл, посмотрел на фотографию, на меня… Открыл страницу, на которой делались отметки о социальном статусе. Пока что их там было две: окончила лицей и подала документы в ММА.

— Вы можете ехать, — вернув мне паспорт, выпрямился боец.

Отойти не успел.

— Сергей, завтра загляни ко мне на кафедру.

— Данила Евгеньевич… — вновь наклонился к нам боец. — Вы и так…

— Не спорь! — жестко оборвал его профессор. — К трем сможешь?

— Обязательно буду; — заверил этот самый Сергей и снова улыбнулся. — Спасибо!

— Спасибо скажешь, когда снова козликом скакать начнешь, — фыркнул Данила Евгеньевич и демонстративно закрыл окно.

Дальнейший путь был более понятен. Прямо, прямо, прямо…

— Что у него с позвоночником? — после третьего поворота, мимо которого мы тоже проехали, спросила я.

Профессор больше не посвистывал и не пел себе под нос. Напряжением то, что я чувствовала, тоже не было. Он словно что-то переживал внутри и не мог с этим справиться.

— Молодец, что заметила, — несмотря на некоторую отстраненность, не оставил он меня без ответа. — Спасал детей из горящего дома. Когда последнего вытаскивал, балка упала. Пацаненка собой прикрыл, но позвоночник ему порвало. Полгода восстанавливали за счет генерал-губернатора. Вроде как поощрение за подвиг. Но когда шрамы свели да собрали более или менее, о нем и забыли. А о том, что ему теперь постоянно реабилитация нужна, думать никто не стал.

— А вы? — Я посмотрела на профессора с уважением. В отличие от многих он был способен на поступок.

— А я помогаю по мере сил, — огрызнулся Данила Евгеньевич. Было заметно, что тема собственной благотворительности — его услуги стоили, скорее всего, весьма недешево — ему была неприятна. — Дом, в который едем, княжеский. Меня там принимают как своего, а вот ты…

— Я знаю свое место, — ответила я спокойно.

Княжеские роды — отдельная история, к которой я не хотела бы иметь отношения. Но пациентов не выбирают. Тем более в моей ситуации.

— Да не место ты свое знай, — вдруг рыкнул профессор, — а помни, что ты — будущая целительница. Но пока еще молодая и только учишься.

Кивнув, опустила голову, потому как задорная улыбка так и просилась на лицо.

Хорошо, что есть такие люди, как профессор. Без них этот мир был бы не столь светлым и доброжелательным.

* * *

— Тамара Львовна, позволь тебе представить мою новую помощницу. Александра.

Оценить размеры усадьбы, в которой нас ждали, мне не удалось. Ее границы терялись где-то за комплексом построек и парком.

Центром был огромный хозяйский дом, беломраморную колоннаду парадного входа которого венчал треугольный фронтон.

Нас запустили через другой, боковой. Снаружи он выглядел значительно скромнее, но внутри был роскошен, сразу же поразив мой неискушенный взгляд.

Впрочем, неожиданностью для меня это не стало. Профессору достаточно было упомянуть про княжеский род, чтобы я уже не питала иллюзий, догадываясь, что именно нас ждет.

— Александра, — сделав шаг вперед, склонила я голову, выказывая почтение.

Не совсем по этикету, но Данила Евгеньевич правильно напомнил о том, что я — будущая целительница. Для нас все было чуть-чуть иначе.

Если коротко, то во взаимоотношениях с пациентами целители излишне не расшаркивались. Да, все вежливо и корректно, но без особого подобострастия перед сословными привилегиями.

— Наша будущая гордость? — без малейшего намека на иронию внимательно осмотрела меня Тамара Львовна.

Я в долгу не осталась. Была не столь откровенной, но не менее внимательной. Около пятидесяти — целителя не обманешь, — но в прекрасной форме. Даже если очень придираться, больше сорока ей не дать.

Красивая, но это неудивительно. Многие поколения отбора и своевременной магической корректировки.