Шрифт:
Закладка:
Мимо проплыл косогор с разбитой машиной 2-ого ГОП, потом сожжённый танк с противоминными тралами — тувинцы пояснили, что его подбили ПТУР-ом — как раз мимо этого танка мы и прошли по полю. Позже на этом месте ещё один ПТУР прошелестел извивающейся змеёй уже над моей машиной.
Заехали на промку Мелового завода у подножия той самой Белой горы. Нас встретила удивительная композиция из двух грузовиков — один вверх колёсами странным образом расположился в кузове другого…
(фото из личного архива А. Доброго)
Я слез с брони чёрный и грязный, тихо матерясь и пытаясь отряхнуться. Комбат же чистенький и аккуратный насмешливо смотрел за моими потугами с командирского места, которое ему любезно предоставил экипаж БМП. Когда у меня появится своя такая же «Бэха», на этом месте с видом знатока сидеть уже буду я…
Весь наш транспорт загнали в большой гараж, что станет домом на всё время пребывания в Белогоровке. Отсюда мы будем выставлять, менять и передвигать посты по всему селу и далее — в сторону Григоровки; отсюда будем снабжать ребят боеприпасами, водой и продуктами, а потом ротировать на другие группы; сюда же будем привозить погибших и раненых, чтобы потом отправлять их дальше в тыл.
Ранним утром мы занялись, как и прежде, сменой армейцев на постах, обустройством позиций и переходом к активной обороне — за полтора месяца наш Барс продвинется на 4–6 километров по всему фронту, занимая окопы врага вслед атакующей Армии. Но наступательный ресурс заканчивался, впереди уже маячили тяжёлые оборонительные бои на всём Харьковском, а также Краснолиманском направлениях — в том числе и у нас.
В сентябре эта оборона с истощением резервов и усталостью войск обернётся широким отступлением. Армейские подразделения отправят затыкать дыры на Харьковском фронте, а нашу Белогоровку передадут 2-ому корпусу ЛНР, который не сможет удержать то, что мы тяжёлым трудом и большой кровью завоёвывали. Об этом я расскажу в главе, которая так и называется — «Сентябрь».
Но вернёмся в день текущий. После экскурсии по постам в Белогоровке с безмерно уставшим и флегматично философским экипажем БМП-2, мы с комбатом уже на своих машинах стали выставлять бойцов — и первыми двинулись старые знакомые с ГОП-1. Затем взвод Шмеля со Второй роты и миномётчики Рустама. В посёлке ещё сохранялись посты 21-ой, 15-ой и 74-ой армейских бригад.
Комбат Китолов и машина ГОП-1 (фото из личного архива А. Доброго)
ГОП-1 разгружается (фото из личного архива А. Доброго)
После того, как мы расставили Барсов по позициям, я отправился обратно к НПЗ показывать дорогу на борту БТР с раненым комроты соседей.
Но перед этим получил тот самый урок, заплатив вторым сгоревшим КамАЗом. Иваныч — кряжистый, крепко сбитый, пожилой мужичок с жилистыми крестьянскими руками и цепким взглядом из-под косматых бровей — водитель миномётной батареи и я повезли вторую группу миномётчиков на пост. Разгрузились, поговорили — я пояснил расположение противника и соседей. Собрались обратно, к нам в кабину подсел командир батареи Рустам, чтобы доехать до своего первого поста — потихоньку тронулись… Что такое «Чёрный Султан» становится понятно, когда он, подобно джинну, медленно поднимается перед капотом твоей машины.
(фото из личного архива А. Доброго)
Мы сдали назад и воткнулись в зелёнку, ошибочно полагая, что спрятались… Никогда так быстро не ползал! Мы втроём — то на пузе, то на карачках — уверенно нарезали замысловатые фигуры по много раз жжёной и узкой лесопосадке, всё дальше и дальше от машины, стараясь увернуться от частых разрывов. Чувствовал себя неуловимым сусликом в американском игровом автомате, по которому чей-то шалун настойчиво долбит молотом. Ты слышишь свист приближающейся мины и стараешься угадать, с какой стороны она долбанёт по наковальне — звук незабываемый. Вот только спасительных норок у нас поблизости не наблюдалось. Но милостивый Всевышний за многие века собрал под эту зелёнку толстый-толстый слой украинского чернозёма, который проглатывал мину за миной, немного гася разлёт осколков и смягчая назревающую контузию. Вражеские миномётчики накидали штук тридцать «подарков», пока подожгли наш КамАЗ — я думаю, они щедро насыпали по квадрату, в надежде добить и нас. Но мы, грязные и чумазые, в рваной одежде, с царапинами на руках от веток и шипов акации, были абсолютно целёхонькие. Глядя на чёрный дым, в котором быстро исчезал наш огромный КамАЗ, мы, торжествующе скаля зубы во взаимных поздравлениях, хлопали друг друга по плечам и спинам.
А мимо проносились танки и БМП — пользуясь суматохой, Армия уходила в тыл на восстановление, успешно передав нам свои позиции. Одна «Бэха» с безмерно уставшим и флегматично философским экипажем остановилась и разрядила весь боезапас по холмам напротив. Мы злорадно улыбнулись и внезапно остались совсем одни — безмятежно светило солнце, мирно пели кузнечики и цикады, щебетали птицы…
Жизнь продолжалась, а мы, выходит, оборону Белогоровки торжественно приняли!
Оставив Иваныча на одном посту, а Рустама на втором, я ножками по открытому полю поспешил на базу.
Вид на Белую Гору и прилёт кассет (фото из личного архива А. Доброго)
Каждый день по КамАЗу — наверное, чересчур! Я вспоминаю события и, кажется, что они растянулись минимум на месяц. Специально пересмотрел видео и фото — насыщенность сумасшедших эпизодов за короткие дни просто зашкаливала. То ли ещё будет — я наглядно уяснил разницу между боевыми действиями 2014–2016 годов и текущей войной, которая развивается по бешеной спирали всё быстрее и намного страшнее…
Моя работа оставалась бы прежней, но Его Величество Случай основательно решил вмешаться! В тот же вечер по рации передали, что ранены два Игоря — командир батальона Китолов и командир ГОП-1 Маугли. Я взял первый попавшийся КамАЗ и снова помчался в Белогоровку забирать трёхсотых.
Парни решили высмотреть, откуда бьёт вражеский миномёт — наш гараж находился на одной гряде холмов справа от села, сама Белогоровка в низине, а противник работал с высот слева. Ребята взяли бинокль у дяди Игоря и через внутреннюю дверь вышли с обратной стороны боксов. Им показалось мало того, что они находятся с опасного края,
