— В общем, девочки, это было сложно, но, в конце концов, мне удалось заставить вашего внука меня соблазнить и использовать.

— Надеюсь, хоть тут он не опозорился? — интересуется Маришка.

— Уж поверь мне, — Леофаста глубокомысленно кивает головой, поджав губы. — Это был лучший праздник по поводу развода. Это вам не скорострел, что только размером и хвастается. А сам сунул, вынул и готово. Знаете же, бывают мужики, у которых только висит хорошо…

В зале раздаются женские смешки. И не просто так, ещё и оборачиваются на бывшего Леофасты. Который, уже покраснел, как свёкла, искры мечет, как икру на нересте. И, кажется, кое-что проясняется. Подлая богинька решила повытирать ноги об бывшего.

Верите, нет. Мне плевать на этого мужичка. Но не красиво так себя вести. Чего при всех-то унижать? А она ведь неспроста всё это затеяла. Вон какую интригу насоздавала. Целый театр. Внимание к себе приковала.

Нет, уж принципиально не буду в этом участвовать. Вот из чисто мужской солидарности. Ушла от мужика, веди себя как человек. А этот то, что молчит? Недавно же только матом её обзывал. А нет, проснулся:

— Да просто брезгливо было с такой, как ты, дело иметь! — бог с кувалдой сплёвывает через губу.

— А знаешь что, Олевар? — Леофаста гордо выпрямляется. — Мне больше не надо делать хорошую мину. Я ненавижу тебя. Да, надеялась, что ты не сдержишься и кинешься в драку. Но ты ведь трус.

— Я не трус! — вскидывает кувалду. — Я дрался с Локи, я дрался с Адамом!

— Не Адам, а Всеслав, — бурчит дед. — И не дрался, а получил по харе и уполз скулить под лавку.

— Я не скулил! — возмущается Олевар.

— Да плевать, — отмахивается Всеслав. — Леофаста, спасибо, конечно, за твою байку. Повеселила. Но может не стоит выносить свои семейные дрязги на всеобщее обозрение? Пусть и бывший муж, но вот эти подколы… — крутит кистью левой руки перед собой. — Мелко. Или ты хотела, чтоб он на Егора напал? — в глазах деда вспыхивают яростные огоньки. — Только не вздумай мне врать! — бьёт кулаком по подлокотнику.

— Я-а-а… — богиня испуганно оглядывается, ища поддержки. Но к её сожалению, даже недавно ещё доброжелательные бабульки смотрят суровым взглядом, на ту, что хотела подставить их любимого внучка.

Склонив голову набок, с интересом ожидаю ответа. И нет. Кто бы, что не подумал, я не злюсь на большегрудую красотку. Да, неприятно, когда используют в тёмную, но… Какая драка? Даже если бы он кинулся на меня, а не на Леофасту, ему бы успели втащить не только дедушка, но уверен, ещё и Локи. И это не всё. Там дальше ещё и две оторвы, которые могут накостылять так, что мало не покажется.

Хотя по поводу бабулек, Леофаста могла и не знать, что они ещё те любительницы подраться. Но двух первых-то, со счетов скидывать нельзя. Да и я тоже, знаете ли, не пальцем деланный. А богиня об этом очень даже в курсе. Тут, скорее, самолюбие моё тешится, ибо верит красотка в то, что я способен набить лицо этому типу. Но неприятно. Всё равно, есть осадочек.

Леофаста же, окинув взглядом сообщество богов, внезапно выпрямилась, беря себя в руки. Гордо вскинула подбородок. Презрительно хмыкнула, скривив губы. Отодвинула рукой в сторону насупленную Анютку, толкнула плечом Маришку и, шагнув ко мне, прижалась грудью к левой руке. И уткнувшись лбом в плечо, очень тихо попросила:

— Прости, за то, что наговорила.

— Забей, — отвечаю едва слышно. — Балагур и похлеще фокусы выдаёт. Отшлёпаю естественно. Как без этого. Но друзьям я многое прощаю.

— Вовремя я в друзья напросилась, — грустно вздыхает. — Но ты не думай, я хотела, чтоб он на меня кинулся.

— Лео, да что происходит-то? Откуда столько желчи и ненависти? Он тебя что, поколачивал за походы налево? Так вроде сама виновата.

— Да плевать на это, — вздыхает. — Тут ты прав, сама виновата. Но в чём виновата моя дочь? В том, что мать непутёвая? Или потому, что за миллионы лет, впервые родила, при этом от человека?

— Стоп, погоди, — повысив голос, отодвигаю богиню от себя. — Ты же говорила, её третировали? Или что? Ещё и били, что ли?

— Ну, Грохар как-то избил, за то, что она ему отказала. Долго. Нас же не убить. Ногами месил. Я услышала зов кровиночки, примчалась и тоже выхватила. Но я всё-таки не девчонка малолетка. Отбилась кое-как. Дочку за неделю вылечила, все силы слила. Потом сама ещё пару недель с синяками ходила.

Перестав прижиматься к руке, чуть смещается и, обхватив руками торс, вжимается лицом мне в грудь:

— Эдем его потом строго наказал за это. Так что больше руки не распускал. Но доставать продолжал. А вот Олевар это другое. Это дела семейные. Избивать нельзя, Эдем ругаться будет. Но плёточкой пройтись, это же всего лишь воспитание. За любую мелочь. Хорошо хоть заживает всё, а то была бы у тебя невеста с тёщей, со шрамами не только на спине, но и на лице. Ха-ха-ха… Хлюп. Ха-ха… Шмыг. Хлюп… Ха-ха… Прикинь, через всю рожу. Хлюп. Ха-ха-ха… Полосатая мордаха… Ха-ха-ха… Кто бы замуж взял. Ха-ха-ха… Шмыг. Хлюп.

— А ну подержи, — впихиваю ревущую и истерически хохочушую богиню в руки растерянных Маришки и Анютки.

— Егор!

— Лучше молчите! — зло оскалившись, шагаю в сторону ухватившего двумя руками кувалду, бога.

— Стоять! — командует дед.

— Отстань! — скалюсь.

— Не смей мне хамить! — грохотом разносится голос, вскочившего на ноги деда. Все присутствующие аж присели от давления, божественной воли.

Но мне-то пофиг. Меня такое не берёт. Но и пройти дальше не получается, потому что Всеслав встаёт прямо передо мной. Так что, набычившись, сверлю взглядом предка:

— Я всё равно убью его! Не сейчас, так потом. Или что, охранять его будешь?

— Кого? Его? — Всеслав аж башкой замотал, от глупости моего предположения. — Делать мне нечего. Но убивать его нельзя!

— А мне плевать! — выкрикиваю, но голос срывается и даёт петуха.

Всё, крыша уехала в курортный город Сочи, на последней электричке, обещала вернуться через недельку. Хорошо отдохнувшей и загорелой.

— А вот это