После обеда я покормил рыбок, сел за журнальный столик и хотел порыскать в Интернете, но мой взгляд упал на небольшой металлический диск — голопанель вроде той, что я недавно получил по почте. Только эту, похоже, кто-то оставил в моей гостиной лично. Вот и доверяй после этого охранным системам. Уверен, что они ничего не заметили, иначе уже оповестили бы меня о незаконном проникновении. Интересно, «курьер» заходил до моего возвращения или побывал здесь, пока я лежал в ванне⁈

Я откинулся на спинку дивана, не сводя с голопанели взгляда. С одной стороны, в неё могла быть вмонтирована бомба, а с другой — вдруг кто-то отправил мне важное сообщение? Протянув руку, я взял диск. Вот кнопка, которая его активирует. Нажать или вызвать сапёров? Но если здесь сообщение, которое предназначено только мне, я не хочу, чтобы оно стало известно кому-то ещё. Полминуты сомнений — и я принял решение.

Нажав кнопку, положил голопанель на стол и замер в ожидании.

В воздухе сформировалось трёхмерное изображение женской фигуры. Я узнал Марину, но одета она была непривычно: в униформу без знаков различия.

— Привет! — проговорила она. — Не удивляйся, это действительно я, твоя бывшая соседка. Знаю, ты уже побывал на Авалоне и узнал там одно имя. Я не буду повторять его — просто хочу помочь найти этого человека. Думаю, ты уже понял, что сам не сможешь сделать этого.

Что ж, я был прав: Марина не случайно поселилась рядом со мной всего три дня спустя после операции по модификации моих имплантатов. Она присматривала за мной. Вот только для кого? И зачем ей понадобилось становиться моей любовницей, пусть даже всего на одну ночь? Такое впечатление, что переспать со мной было её целью, но для чего?

Я знал, что, по крайней мере сейчас, не получу ответы на эти вопросы. Мне оставалось только слушать, что говорила Марина (если это её настоящее имя).

— Тебе придётся отправиться в дальний путь, — продолжала вещать голограмма, глядя сквозь меня. — Если это сообщение вместе с тобой смотрит кто-то ещё, то подумай дважды, прежде чем позволять ему делать это и дальше, потому что я собираюсь сказать тебе, как найти Шамбалу, — Марина сделала паузу. — Итак, вот код двадцать пятой ячейки камеры хранения на Третьем аэровокзале, — появились четыре цифры, которые я тут же записал. — Там ты найдёшь нужные указания. Не теряй времени — у тебя его совсем мало, — Марина одарила меня холодной улыбкой и исчезла.

Голопанель громко щёлкнула и начала дымиться — сработала система самоуничтожения. Я этому ничуть не удивился. Странным было бы обратное.

Я вышел на балкон и сел на табурет. Сразу налетел порыв ветра, и лёгкие наполнились свежим воздухом.

На кого работает Марина? На какую-нибудь секретную службу? Но, насколько мне известно, они не предоставляют посторонним инициативу. Меня же явно побуждали действовать самостоятельно. Должен ли я идти на поводу? Как кто-то узнал, что на Авалоне для меня было оставлено сообщение? И действительно ли Марине известно имя Григория Дивова? Она ведь не назвала его. Могла блефовать.

Я попытался представить, как это могло случиться, и в голову пришли всего два варианта: либо на Авалоне побывал кто-то до меня и просмотрел оставленное мне сообщение, хоть оно и было запрограммировано на то, чтобы запуститься только в моём присутствии, либо тот, кто его оставил, сам рассказал о Григории Дивове кому-то ещё. Второй вариант казался более вероятным.

Я себя никогда не считал особенно сообразительным, тем более что мне это и не требовалось. Я работал Экзорцистом, а в этой профессии больше ценятся хорошая реакция, выносливость и точный глазомер. Проще говоря, нужно уметь всадить в башку сбрендившего Одержимого пулю, и тогда никто не станет спрашивать у тебя таблицу умножения. Так что собрать воедино всю картину происходящего я не мог. У меня голова шла кругом от того, что творилось. Возникло желание опять наведаться в лабораторию аналитиков и перезапустить программу вероятностей, добавив новые факты. Но сделать это я не мог, потому что должен был сейчас находиться в больнице. Я вдруг понял, что меня, скорее всего, уже ищут, и скоро в мою квартиру кто-нибудь заявится. Возможно, просто пожурит меня за побег и уйдёт, но после этого я уже не смогу выйти из дома без того, чтобы за мной не пустили хвост. И это будут какие-нибудь мелкие, парящие под облаками дроны, которых я не увижу и не засеку. Хуже того, не поможет даже метод «лабиринта».

Раз камера хранения находится на аэровокзале, а мне, по словам Марины, предстоит долгий путь, логично предположить, что отправиться мне придётся именно по воздуху. И, скорее всего, дело этим не кончится. Конечно, перспектива взлететь под небеса меня нисколько не прельщала, но иного выхода, кажется, не было.

Следовало торопиться. Я принялся собирать вещи — только самое необходимое, чтобы поместилось в сумку. Подумав, добавил ещё свой «походный» набор электроники — на всякий случай. Взял пару кредиток. Надеюсь, мои банковские счета никто не станет блокировать. Формально я не совершил никакого преступления, так что, вроде, причины для этого нет.

Надев комбинезон и бронескаф, я застегнул наплечную кобуру с пистолетом и сверху натянул куртку. По карманам распихал запасные магазины. В нагрудный карман положил свой пропуск в любое место и разрешение на ношение оружия одновременно — удостоверение Экзорциста. Лучше бы, конечно, его не показывать, но иного способа пронести на самолёт пистолет просто не существует. А интуиция подсказывала, что с ним не стоит расставаться. Кроме того, при покупке билета нужно обязательно предъявлять паспорт, так что утаить ни то, что я улетаю, ни место назначения, не удастся, как ни крути. Разве что нанять частный самолёт, причём за взятку, но на это денег у меня точно не хватит.

Меньше, чем через четверть часа, я спустился в гараж, сел на мотоцикл (спасибо тому, кто перегнал его к моему дому) и выехал на дорогу.

Из багажа у меня была только большая сумка с ремнём через плечо. Свернув на одну из боковых улиц, я старался держаться грузовиков и аэробусов, чтобы не бросаться в глаза. На ходу запросил у терминала расписание самолётов, отправляющихся с Третьего аэровокзала за пределы Евразии.

Глава 8

Величественное здание из стекла и бетона производило впечатление