Шрифт:
Закладка:
Он слегка замедлился около лестницы, нахмурился, я опустила взгляд, чувствуя, как быстро колотится сердце. Он прошел дальше, и я выдохнула.
— Можем идти, — прошептала Кали, подхватывая меня под локоть.
— Ага.
Она завела меня в комнату, тут еще были две девушки, которых я видела за столом. Они уже готовились пойти в купальни.
Кали открыла шкаф, показала, где брать белье и полотенца. Еще рассказала несколько бытовых вещей, в чем-то ее дополняли девушки. А затем те ушли.
— А они с нами не пойдут? — спросила я.
— Они сначала помогают госпоже Шойдре и госпоже Сараби.
— Они не могут сами помыться?
— А кто поможет помыть волосы как нужно?
— Ну, мы же как-то моем.
— Но мы и не госпожи, — рассмеялась Кали. — Смешная ты. Деревенская.
Я даже не знала обидеться на это или нет. Я дочь вожака клана… Мне дали образование, я знала несколько языков, изучала историю континента, умею варить снадобья… А тут мне с такой легкостью дается притворятся девушкой с окраины.
Я знала многие обычаи этой страны, но в таких бытовых вещах терялась. Хотя, меня и не воспитывали как служанку.
— Они — еще делают массаж, обертывания, помогают удалить волосы. — Кали продолжала рассказывать. — Я занимаюсь больше утренними и праздничными туалетами госпожи Сараби, делаю прически и наношу краску на лицо. Помогаю выбрать наряд. Падира тоже это делает для госпожи Шойдры, но она есть и мастер по водным процедурам. Помимо этого, я еще делаю крема, новую краску для лица, толоку сурьму и рисую хной.
В купальнях опять было жарко, опять много пара. Я с облегчением вернулась в комнату после водных процедур. Насыщенный на события и эмоции день. Мое тело после купания было распаренным и расслабленным. Я потянулась к Лалону, но сил не хватало. Я услышала его мысленную просьбу: «Спи», и не стала спорить.
Кровать была мягкая, удобная. Тяжесть одеяла приятно успокаивала и еще больше расслабляла. Ночью во дворце было не так жарко, как днем, а потому одеяло было кстати. Я прикрыла глаза, но перед взором все еще проносились яркие стены и ковры Дома, смех служанок, медовые десерты… и шумные шаги царя Солена.
Я знаю, зачем я здесь. Я помню. Я смогу. Эта истина непреложна как то, что кости белого цвета как Мать Луна.
Глава 4.1
В детстве я любила ночевать некоторые дни на неделе у бабушки Илмы. Вечерами мы разрисовывали печку, — рисовали лес темно-зеленой краской, горы серой, а цветы желтой, — играли в шахматы и варили бальзамы из бузины и вереска. На утро бабушка Илма, будила меня ароматом блинчиков с брусничным вареньем. Запах теста, сбитого масла и кислых ягод, сваренных с сахаром. Я подскакивала к столу, не умывшись и не причесавшись, садилась за стол, укрывшись с головой в одеяло. Она смеялась, глядя на меня растрепанную и заспанную, и рассказывала истории о Ракше.
По правде говоря, именно Ракша была моей бабушкой, но она умерла, когда я была совсем крошечная, я почти не помню ее. Илма заменила родную бабушку, я любила ее всем сердцем, до сих пор люблю. Ракша стала для меня кем-то вроде великих предков, которых не знаешь лично, но восхищаешься сказаниями о них. Бесстрашная, смелая, она пела так, что весь лес слышал. Ее темные волосы были словно сама ночь, что ждет, когда луна осветит мир.
Бабушка Илма говорила, что Ракша тоже обожала брусничное варенье и гулять босиком в грозу, но по характеру мы все-таки разные. Я много раз спрашивала: «Почему», и каждый раз Илма уходила от ответа, отшучиваясь, что блинов та ела больше, а потому мне надо еще парочку съесть, чтоб весь день бегать.
Сейчас меня разбудил звук гонга. Я неохотно поворочалась, не желая открывать глаза. Но под одеялом уже становилось жарко — солнечные лучи в открытые окна поднимали температуру в комнате.
— Вставай, Эстер. Пора одеваться. — Голос Кали был бодрый, словно она встала на рассвете.
— Доброе утро! — сонно прохрипела я.
— Доброе! Вставай давай, сегодня кофе варят!
— А лимонные леденцы дают?
— Дают, поднимайся. У нас десять минут на сборы.
Я поднялась на кровати, увидела, что у нее в кровати Матьяси, которую она гладила. Вид у той был прибалдевший. Кошка выпучила глаза и достала язык, пока девушка чесала ей за ухом.
— Она всегда с тобой? — спросила я.
— Большую часть времени, да. Из-за ее небольших размеров с ней не возникает проблем. Ну как я могу весь день быть без этой мосечки! — Она зарылась носом в шерсть и начала говорить дурашливым голосом.
— Ты так рано проснулась?
— Я до завтрака хожу к госпоже Сараби и помогаю ей с волосами и лицом.
— Госпожа так рано встает?
— Госпожа Сараби — да, госпожа Шойдра любит спать подольше. К ней Падира заглядывает. Кстати. Падира! — громко крикнула Кали. — Вставай давай. Гонга уже не слышит, сонная муха!
Девушка вскочила с кровати и принялась будить нашу соседку.
— Давай шевелись, нам на завтрак, тебе потом сразу к госпоже Шойдре топать.
Падира заворочалась, недовольно забормотала, но проснулась.
Когда мы одевались, я надела тунику с брюками, которые купила на базаре и повернулась к девушкам.
— Нормально?
— Да. Все равно наряднее госпожей не будешь, не переживай. Платье вчерашнее тоже подходит. Что еще у тебя есть?
— Ничего?
— Значит закажешь у швеи. Но советую попросить получше сделать и более, эмм, индивидуальное, потом расходы из зарплаты вычтут. Зато выглядеть хоть прилично будет. То, что шьют бесплатно… В общем не советую, будешь мышью серой. А мышей тут едят, — захихикала она.
Я закатила глаза, за что Кали легонько пихнула меня.
— Не упрямься, Эстер!
Упрямство — моя натура. И если честно, мне тяжело дается скрывать свою дикую природу в этом Доме. Чувствую себя от этого какой-то глупой и ватной.
Завтрак проходил в более быстром темпе чем ужин. Никто без дела не болтал. Я быстро запихнула в себя рисовую кашу и заела лепешкой все. Я заметила, что кофе не все пили. Кто-то пил пряный масала-чай с молоком. Я скривилась от одного его вида.
После завтрака я зашла в парник, готовая приступать к полноценному рабочему дню.
— Доброе утро, Эгира-мири, — поздоровалась я.
— Доброе-доброе! Бери воду, пойду показывать тебе, в каких комнатах поливать.
Эгира водила меня по коридорам. Я еле таскала тяжелую
