на подушке, задушено поскуливая. Из глаз полились внезапно слёзы, но не столько из-за боли, сколько из-за разочарования и беспомощности. Он ведь согласился сам. Хотя Вадим и сказал, что придётся потерпеть. Никто за язык не тянул. И то, что прелюдия была лучше, чем всё, что у него когда-либо было, ещё не значит… Да вообще ничего не значит.

Слава почувствовал себя каким-то грязным, использованным. Пока подарки шли вместе с удовольствием, всё было хорошо. Но вознаграждение за боль казалось чем-то преступным.

Славик сжался в плечах, стараясь не концентрироваться на неприятных ощущениях там, где его заполнял чужой хер, и стиснул зубы так, чтобы не было слышно, что он плачет. Потому что Вадим не тупой и сразу поймёт, что ревёт Славик не из-за боли, а из-за обиды. И уж лучше показать своё заплаканное лицо, когда тот будет сражён оргазмом и ничего не заметит. А лучше не показывать вообще. Никогда. И ничего.

Наверное, он уж слишком сильно напрягся и затих, потому что Вадим за его спиной внезапно остановился, замер, словно бы прислушиваясь или приглядываясь, а затем выскользнул из Славика и тихо позвал по имени.

Славик не отозвался, лишь глубже уходя головой в плечи, а лицом в подушку. Ещё чуть надави, и задохнётся.

— Слава… — позвал Вадим мягко, поглаживая по спине костяшками пальцев.

Слава судорожно вздохнул и недовольно повернул голову.

— Ну, чего? — буркнул, не глядя.

— Так больно?

— Нет.

— А что?

Слава не ответил.

— Иди сюда, — позвал Вадим, а Слава не стал отказываться.

Он сел к Вадиму и его опавшему члену на колени, сгорбился, обнимая за шею, уткнулся лбом в плечо и затих.

Вадим гладил его по спине и тоже молчал.

— Я поторопился, — сказал он наконец, и руки на спине замерли, прижимая ближе.

— Мгм, — буркнул Славик, лениво разглядывая светильник на тумбочке. Реветь уже не хотелось. Вообще ничего не хотелось.

Вадимовы пальцы запутались в коротких, вьющихся от влаги волосках на затылке.

— Пойдём, — сказал он после нескольких минут взаимного задумчивого молчания. — Надо тебя помыть.

От воды, горячо бьющей по голове, Славику стало куда легче. Он с большим удовольствием намылился поданным ему гелем, а потом даже намылил Вадима.

У того были смешные волосы на груди, и Славик уделил им особое внимание, как и светло-коричневым, маленьким соскам. Ему самому было очень приятно, когда Вадим так его трогал, поэтому он ожидал какой-то реакции, однако реакции не было.

— Далеко не всем это нравится, — сказал Вадим.

Славик вскинулся недоверчиво. У него уже, и несмотря на все жопные злоключения, всё было в боевой готовности.

— А что тебе нравится? — спросил он, хмуря брови.

— Ты мне нравишься, — ответил Вадим смешливо, и Славик закатил глаза. — Дашь мне попробовать ещё? — попросил он, обхватывая Славика напряжённый член. — Я буду осторожен.

Слава выдохнул и толкнулся ему в руку, повис на Вадиме, уткнулся носом куда-то в висок. Глупо это было, крайне глупо, но попробовать хотелось. Потому что Славик уже знал, что когда он привыкнет, будет очень приятно. А если Вадим сдержит обещание, и будет ебать его осторожно, то привыкнет он быстро. И потом… наконец-то можно будет подрочить. А то он уже весь извёлся.

— Угу, — согласился Славик, и Вадим благодарно и сладко поцеловал ему шею.

Кажется, его энтузиазм нисколько не уменьшился оттого, что изначально его с его хуем послали в отставку, а потом снова дали доступ к телу. Даже наоборот. На лице Вадима появилось какое-то вдохновленное выражение, которое обычно замечал за собой Славик, начиная рисовать что-нибудь большое и новое.

Его вновь разложили на постели (разве что теперь лицом вверх, а не вниз), вновь трахнули смазанными пальцами, доводя до охов-вздохов и поскуливаний, а потом пришло время тяжёлой артиллерии, и Славик автоматически напрягся, глядя на Вадима пристально и с подозрением.

В ответ Вадим лишь мягко улыбнулся и положил свою ладонь Славику на член. Толкайся, мол, сколько захочешь. А сам стал проникать очень медленно, аккуратно, с большими уступками.

Теперь вот действительно было приятно. Опять же, туговато, но терпимо.

Славик откинулся на подушку, кайфово вытягиваясь, расслабился, поглядывая на своего новоиспечённого любовника (ёбаря? папика? мужика?) из-под ресниц. Тот закинул одну его ногу себе на плечо, и они встретились взглядами.

— Мне хорошо, — отчитался Славик тихо.

Вместо ответа Вадим чмокнул косточку на его лодыжке.

Он сделал последние пару мелких толчков и оказался полностью внутри. По крайней мере, так показалось Славику, потому что дальше, видя его спокойную реакцию, Вадим уже не сдерживался, и ебал себе в своё удовольствие.

Опять же поначалу было не то, чтобы идеально, но уже вскоре спорные ощущения стали бесспорными. Бесспорно охуенными.

Славик завздыхал под Вадимом, заёрзал, насаживаясь сам, и потянулся к члену.

Вадим, уже взмокший, такой весь голодный и ошалевший, смотрел на Славика с жадностью, щупал глазами, больно хватал за зад, бёдра или талию и внезапно принялся кончать, судорожно, отрывисто постанывая и впиваясь пальцами. После чего отодвинул руку Славика и додрочил ему своей, бросая немного бешеные взгляды и тяжело дыша.

Глава 4. Не Одри Хепберн

Когда Славик вернулся домой, он получил разнос. Полностью вытеснившие его из реальности мысли о возможном сексе с Вадимом и вознаграждении за этот секс, помешали сосредоточиться на обыденных вещах. Например, на том, что нужно предупредить своих любимых женщин, если ночуешь у «друга». А ещё какого-нибудь друга о том, что ты у него якобы ночуешь. Что нужно зарядить телефон, чтобы быть в курсе, если кто-то из родных звонит тебе семьдесят пять раз подряд. И вообще не помешало бы придумать какую-то сносную легенду…

Ну не скажешь ведь ма и ба о том, что не отвечал на звонки и не ночевал дома, потому что решил попробовать анальчик с мужиком в два раза старше, да ещё и за тачку. И что освободился только к вечеру следующего дня, потому что отсыпался у него на плече, а потом с усердием изучал искусство минета.

Пришлось наплести с три короба про снятую в клубе девушку, после чего бабушка схватилась за сердце, причитая, что вырастила изменника, а мама глубоко вздохнула, просто радуясь, что он жив-здоров и спросила, пользовался ли Славик защитой, а пока Славик вспоминал, был ли на Вадиме презерватив, когда он ебал его в зад, и считается ли минет без резинки за незащищённый половой акт, прикрикнула на бабушку:

— Ма, да что ты заладила. Изменник, изменник. Пусть развлекается парень, пока не отсохло…

Славик округлил глаза. Что значит «пока