Свет теперь казался отвратительным. Любой. Будь то мерцание звёзд, сияние луны или жар солнца.

Поначалу Хатол думал — это пройдёт, просто надо привыкнуть, что больше нет вечного вонючего мрака, который в какой-то момент стал привычным и начал казаться нормой.

Однако время шло, и чем дальше позади оставались вражеские земли, тем тяжелее становилось на душе. Уходя в родные края вместе с дюжиной соратников, которым выпал жребий отдохнуть и повидаться с семьёй, сын оставшегося в Дор-Даэделот Магора с каждым днём чувствовал себя отвратительнее, чем вчера.

«Это не недоверие, Хатол, — объяснил своё решение командир разведчиков, — и не повышенная забота отца о чаде. Знай: каждый из нас ошибается, и порой за это расплачиваются другие, и мы готовы к подобным вещам. Никто из нашего отряда не считает тебя вредителем, но тебя как предателя запомнили алкарим. Те, кто гнались за тобой, живы, они рассказали о тебе другим, поэтому ты должен исчезнуть из отряда разведчиков на некоторое время».

Юноша понимал — отец не сказал всей правды, и на самом деле считает своего отпрыска опасным глупцом, поэтому больше никогда не позволит отправиться в Дор-Даэделот. Вот и конец всем мечтам о подвигах!

Холодное зимнее солнце ослепило, выглянув из-за плотных серых туч, озарив морозным белёсым золотом Пепельные Горы.

Эред Ветрин. Барад Эйтель. Первый из рубежей, откуда разлетятся письма с данными разведки. Весь Белерианд узнает то, что скажут вернувшиеся герои.

Герои и Хатол, сын Магора, потомок Мараха Бесстрашного.

Может быть, этот позор семьи хотя бы в крепости на что-то сгодится.

***

Сомнений у Бельдир не осталось — она снова беременна. В первый раз изменение самочувствия не заставило даже задуматься, будто что-то не в порядке, но теперь внучка Беора узнала признаки будущего материнства сразу же, как они появились.

Нет, рожать от орка или полуорка — это преступление! Тяжкое преступление перед народом и перед всей Ардой, ведь морготовых тварей нужно убивать, а не плодить! Это ведь искажённые создания, несчастные и страдающие, оттого обрекающие на боль других! Нет! Этот монстр жизни не увидит!

Понимая, что не сможет попросить помощи у соратников, Бельдир вышла из укрытия на мороз и, пряча лицо от чудовищного ветра, побежала в небольшую пещеру среди ближайших скал. Раньше это был чей-то дом, а теперь там остались в память о жильцах только царапины на стенах, изображающие в основном соитие палочкообразных орков.

Убедившись, что никого поблизости нет, Бельдир достала тщательно отмытый стальной прут, длиной в две ладони. Говорят, раньше женщины использовали палки, от которых могли остаться занозы. Теперь есть помощник-металл, нужно просто спровоцировать кровотечение так, чтобы убить только одну жизнь, а не две.

***

— Я был прав, — со вздохом облегчения, который не удалось скрыть, произнёс вполголоса Маэдрос и смял в стальной руке письмо, сжав её подвижные пальцы живой ладонью. — Мелькор ничего не делает такого, чего стоило бы опасаться. Разведка Нолофинвэ ничего не нашла, и теперь верховный нолдоран окончательно прослывёт пустословом.

— Это прекрасная новость, — заулыбался Телперавион, приехавший из осадного лагеря в Химринг для участия в совете.

— Да, — согласился лорд, — поэтому мы не меняем план действий. У нас нет для этого ни одной веской причины.

— Кроме гнева твоего короля, — как бы в шутку хохотнул Азагхал, гостивший в крепости с лета, — тебя, вижу, это не беспокоит, но если бы мои воеводы так отнеслись к моему приказу, я лично укоротил бы их на голову.

Старший Феаноринг заулыбался, опустив глаза на лежащий на краю стола чистый лист.

— Уверен, — гномий владыка указал на лорда, — ты, дивный аманэльда, поступил бы так же!

— Потому что и у тебя, и у меня есть на это моральное право, а у Нолофинвэ его нет, — Маэдрос прямо посмотрел в глаза друга и перевёл взгляд на далёкий горный хребет за окном.

Азагхал не стал комментировать сказанное, принялся за поглощение эля из внушительного размера золотой кружки. Оруженосец Хеправион переглянулся с отцом, одобрительно кивнул.

— Что делаем дальше? — ответив согласием сыну, спросил Телперавион.

— Всё то же, что и до поднятой Нолофинвэ шумихи, — неохотно отозвался Феаноринг, словно задумавшись о чём-то своём, — единственное, чем нам, вероятно, полезны доклады хитлумской разведки, это информация о Балрогах. Создаётся впечатление, будто их очень много.

На развёрнутом листе появилась аккуратно начерченная схема Дор-Даэделот, составленная по рассказам Младших. В пяти точках нарисовались круги.

— Если верить данным разведки, — железная рука стукнула по столу, — в этих местах расположены некие скопища воинов. А здесь, — на схеме возникли три овала, — шахты, кузницы, карьеры. И это, разумеется, не полная информация. Мы все понимаем — сборищ бойцов и остального у Моргота в разы больше. Если данные верны, в каждом отмеченном участке есть три-пять, а то и дюжина Балрогов.

— Когда мы пришли в Эндорэ, — Телперавион подался вперёд, — нас тоже встретили эти твари. Однако то, как описывал их Первый Дом, отличалось от увиденного нами и по численности, и по облику.

— Даже если первые Балроги были сильнее, а сейчас качество перешло в количество, — Маэдрос снова уставился в окно, — эти твари сильнее нас. Если будет численный перевес не в нашу пользу, вы понимаете, чем это грозит.

— Сделаем на равнине ещё каналы, — хлопнул в ладоши Азагхал. — Реки сделаем! Любую огненную гадость потушим!

— Спасибо, — поблагодарил друга Маэдрос, — заручившись помощью Кхазад, мы обязательно одержим победу.

— А кто посмеет усомниться… — жест гномьего короля оказался красноречивее любых слов.

За окном закружилась метель, и в белёсой мгле практически перестал быть виден алый флаг с золотой звездой. Лорд Маэдрос отвернулся от исчезнувших в летящем снегу Железных Гор, взялся за вино.

Схема морготовых земель, смятая и скомканная, полетела в огонь.

***

Король Финдарато отвернулся от камина, в который смотрел, словно завороженный, целую вечность.

«Послушай, Финдэ, — словно в далёком валинорском детстве, обратился к владыке перед советом лорд Ангарато, — кроме тебя, Фирьяр никому на наших собраниях не нужны. Я вижу — тебе теперь они тоже стали неприятны. В чём проблема, Финдэ? Не зови их!»

«Раньше звал, а тут вдруг перестану?»

Да, не видеть того, что ранит, проще, но ведь это нечестно!

«Не принимай всё это так близко к сердцу», — Ангарато не понимал кузена-короля или, может быть, не хотел понять.