способна проделывать такое с людьми. Мне не нравились мысли, лезущие в голову, я все больше и больше запутывался, понимая, что даже не хожу по кругу, а стою в тупике и бьюсь лбом в толстую стенку.

Через пятнадцать минут быстрой ходьбы по сухому, хорошо вентилируемому коридору, я заметил впереди чуть более светлое пятно и, миновав перевернутую на бок ржавую вагонетку, очутился под открытым небом.

Мы вышли к большому известковому заброшенному карьеру-каменоломне с оплывшими от времени стенами. Небо медленно бледнело, начинался рассвет.

Я помог Бэсс выбраться, и она, отряхивая рукава пальтишка, сообщила мне:

— Мы где-то между Пустырями и Королевством мертвых. Лучше идти на север.

Очень верное уточнение. Пустыри место гадкое, там можно встретить кого угодно, начиная от стай скангеров, чувствующих себя здесь совершенно вольготно, и заканчивая такими очаровательными тварями, как тру-тру.

Расщелина, из которой мы только что выбрались, издала рокочущий львиный рык.

— Вспомни тварь, и она тут же появится! — я не выругался только потому, что рядом была дама.

— Голод все-таки оказался сильнее, — опечалилась Бэсс и мягко, ладошкой, толкнула меня подальше от дыры в земле. — Я верю, что ты с ним справишься, но мне не хотелось бы нести на себе калеку. Пожалуйста, не вмешивайся.

— Он раздавит тебя, Бэсс.

Она улыбнулась, точно также как Данте, словно считала меня неразумным ребенком:

— Я уже сталкивалась с этим племенем. И знаю, что надо делать.

Тру-тру уже вылез из катакомб и, увидев нас, припадая животом к земле, неспешно пополз вперед. Весь его подбородок был измазан текущей слюной, черные губы приподнялись, обнажая мощные зубы.

Бэсс еще раз предупреждающе посмотрела на меня, сорвала заколку, тряхнула головой, заставляя рыжие волосы рассыпаться по плечам. В следующее мгновение они, а также брови и ресницы девушки вспыхнули, превращаясь в огненную гриву, и я отступил на шаг, заслоняя глаза рукой, такой шел от нее жар.

Бэсс легко, словно танцуя, начала обходить ошеломленного, приостановившегося тру-тру, и каждый ее след был огнем, оставленным на белой каменистой земле. Цепочка огненных следов росла, и тру-тру, придя в себя, прыгнул на низшую, но с совершенно человеческим криком боли отлетел назад, тряся обожженными передними лапами. Он попытался отступить в катакомбы, но путь туда уже был перекрыт полосой пламени.

Я бросился вперед как раз вовремя, ударив тростью ему в лицо прежде, чем тот выскочил из незавершенного Бэсс круга. Людоед вновь закричал жалобно, пронзительно, упал на спину, перекувырнулся через голову и распластался на брюхе. Тут же вскочил, собираясь кинуться на меня, но я уже отступил назад, давая дорогу девушке, и она замкнула огненную линию.

Круг начал сужаться, тру-тру заметался, оказавшись в огненной ловушке, решил перескочить пламя, но лишь опалил кожу, а затем из жара появилось несколько кроваво-красных узловатых рук. Они вцепились в людоеда, блеснула беззвучная вспышка, и пламя исчезло, оставив после себя лишь дымящуюся землю и обугленную плоть полузверя.

Волосы Бэсс тут же перестали «гореть», стали обычными, ярко-рыжими, лишь их кончики все еще продолжали дымиться. На ее левой щеке остались следы копоти.

Не спеша, она подошла ко мне и сказала:

— От моей мамочки мне досталась не только красота. Не касайся меня! — тут же резко произнесла девушка, увидев, что я протягиваю руку, и мягко добавила:

— По крайней мере, какое-то время. Мне надо отдохнуть.

Она села прямо на землю, подтянула колени к подбородку, обхватила их руками и стала смотреть, как медленно светлеет небо. Я осторожно присел рядом с Бэсс, и принялся ждать, когда в ее глазах погаснет Изначальное пламя.

Глава 20

Гостьи

— Все прорывы, семимильные шаги вперед, порох, пули, рельсовые винтовки, паровой двигатель, цеппелины, наконец, все это как-то меркнет перед тем, что совсем недавно продемонстрировала мне сопливая девчонка, к тому же еще и низшая! Иногда я начинаю жалеть, что мир пошел по нынешнему пути развития, мой мальчик. Уверяю тебя, магию слишком рано списали со счета, так и не исчерпав ее возможностей.

— Ты ли это, Стэфан? — невольно удивился я. — Сколько тебя помню, ты всегда был против развития магии.

— Но-но! Я был против того, чтобы амнисов вырывали из их дома, засаживали в предметы и заставляли верой и правдой служить какому-нибудь чэру! Это всего лишь одна сторона магии, но есть и другие, гораздо более благосклонные к моему племени.

— Ну перестань, — возразил я ему. — Тебе особо не на что жаловаться. Никто тебя не эксплуатирует, к тому же что бы ты делал в Изначальном пламени? Умер бы от скуки. Ни газет, ни новостей, ни путешествий…

— Ни молодого чэра, который мало что понимает, — язвительно подхватил амнис. — Мне с тобой повезло, не спорю, но все перечисленное не стоит одной простой вещи — свободы. И, поверь, у меня дома дел по горло. Скучать там некогда.

Бэсс с улыбкой слушала мои односторонние пререкания со Стэфаном.

— Я не люблю магию. Особенно в последнее время, — сказал я.

— Можно простить ребенка, который боится мрака, но печаль всей жизни, когда мужчина боится света.

— Даже не буду думать, к чему эти аллегории.

— К тому, что рано закрывать глаза на магию. Она еще может себя показать.

— Придавленная техническим прогрессом сверху, снизу и по бокам? Волшебство взяли под жесткий контроль, поставили на рельсы и отправили по четко заданному пути. Оно не может шагнуть ни влево, ни вправо, ни подпрыгнуть. И выполняет лишь то, что ему позволяет правительство.

Амнису пришлось признать мою правоту, и он занялся диспутом с Анхель.

Тропинка тянулась среди пустых лугов с высохшей пожухлой травой и редким кустарником с едва-едва уцелевшими на ветвях пожухлыми листьями. Впереди уже виднелись задворки Королевства мертвых.

— Свернем правее? — предложила Бэсс.

Но я лишь покачал головой:

— Не получится. Нам все равно придется пройти по их земле.

Она огорчилась и я, чтобы поддержать ее, сказал:

— Я помогу тебе, если будет плохо. Постараемся миновать ее как можно быстрее.

Девушка благодарно кивнула. По легенде, где-то в районе Королевства мертвых Всеединый пролил свою кровь в сражении с одним из своих диких братьев. Несколько капель упали на землю и сделали ее для кого-то «святой», для кого-то «нечестивой». Для низших находиться на территории огромного кладбища было небезопасно. Ядовитая для их сути почва тянула силу, и если отказывали ноги, то рано или поздно низший умирал. Именно поэтому порождений демонской сути казнили очень простым способом — сажали в камеру, пол которой был засыпан почвой, привезенной из Королевства мертвых.

— На дороге следы, — привлекла мое внимание