Ревизская сказка, 1850 г. Деревни Решетиной… «отошедших от мурзы князя Максутова государственных крестьян» (ГАПО, ф. 60, оп. 4, д. 387)

Опись: «Ревизские сказки на однодворцев, дворовых, татар, новопоселенных, некрещеных, мурз, служилых татар Верхнеломовского уезда 1762–1763 гг.

Внуку князя Максута Арслану Айдарову в 1623 г. также было верстано 200 четвертей поместной земли. В Пензенском крае Максутовы появились в XVII–XVIII вв., им принадлежали поместья в Касимовском, Чембарском, Керенском и Верхнеломовском уездах. Петр и Николай Максутовы учились вместе с М. Ю. Лермонтовым в «Тарханской Академии». Владелица Тархан Е. А. Арсеньева была в дружеских отношениях с князьями Максутовыми и часто гостила в их имениях. В родословном древе князей Максутовых указано, что родоначальником рода является князь Араслан. От него происходят сын Каплан и, видимо, Мустай, а также внук Ибрагим. Третье поколение указано уже под христианскими именами. Известно, что после указа Петра I о крещении татарских помещиков за 1713 г., Максутовы за непринятие православной веры были лишены своих поместий[173].

КАШАЕВКА (Никольское, Большая Кашаевка), русское село Пачелмского района. Основано на землях, отказанных в 1684 г. керенским татарам на р. Нокса. В нач. XVIII в. принадлежала дворянам, также мурзе Ивану Мансуровичу Кашаеву и другим крестившимся татарам. В 1721 г. показано, что село бывших мурз и крестьян, отписан на императрицу Екатерину Алексеевну. В 1728 г. снова принадлежало татарским князьям, в том числе четверым Кашаевам. С 1780 г. в составе В. Ломовского, с 1797 – Керенского уезда, с 1861 г. – в Архангельской волости. В 1795 г. показано в В.-Ломовском уезде за князем Енгалычевыми, а также однодворцами, некрещеными мурзами и новокрещеными татарами. Перед отменой крепостного права часть с. Никольского, Шичкилей тож, показана за кн. Николаем Алекс. Енгалычевым.

НИКИТИНО (Никиткино), бывшее татарское село (ныне Пачелмского района). Основано как деревня служилого татарина, князя Ибрагима Мердяшевича Тугушева. В 1710 г. в селе имелось 7 душ. После принятия крещения около 1718 г. Тугушевы продолжали владеть селом до сер. XVIII в. В 1745 г., кроме русских крестьян в ней проживали татарские мурзы. С 1780 г. – деревня государственных крестьян в составе Керенского уезда. В 1877 г. имелась мечеть. Перестало существовать между 1968 и 1979 гг. в связи с выездом всех жителей. В 1971 г. в селе проживало 68 татар в 19 дворах. В 2010 г. умер последний татарин – Ямбулатов. Школа еще в 1970-х г. была разобрана, мечеть разрушилась сама.

Никиткино, 2019 г. (фото: Асгать Закирова)

Тугушевы наравне с приведенными выше фамилиями князей также относятся к числу старинных татарских дворянских родов. Во второй пол. XVII в. среди кадомских татар упоминаются мурзы Муралей и Сан Теребердеевы дети Тугушева. В XVIII-XIX вв. мурзы Тугушевы проживали в дд. Тювеево, Каменный Брод, Исенские Поляны, Кочалейка, Малое Никиткино Кадомского (ныне Респ. Мордовия), Никольское Керенского уезда, Танкаевка Нижнеломовского уезда. Тугушевы имели владения в Верхнеломовском уезде. Известно, что в 1710 г. Ибрагим Мердяшевич Тугушев основал русско-татарское с. Никитино в Кадомском уезде.

Тему освоения татарских поселений и перехода их во владение крестившихся, а также русских помещиков необходимо дополнить некоторых событиями Разинского бунта и других последовавших восстаний в России. Так, известно, что на имя «головы» Московских стрельцов Ермогена Вишнякова на пожалованное ему «за кровь и раны» был, например, дан владельный указ на поместье села Лундан Керенского уезда. «Село Лундан, как видно из документа, принадлежало «пожитёчному человеку» татарину Асайке (Асану) Бекбулатову Кекчурину (Карачурину), владевшему кроме Лундана еще бортными ухожаями в Керенском уезде, и Акбердяшем, да Кулаевским выселком в Кадомском уезде. Позднее, когда Асайка направился в Москву, то на дороге пропал безвестно. У него остались в Лундане жена и сын, а два брата находились на службе. Малолетнего Карачурина взял Матвей Вешняков и крестил его за сына своего родное место, и окрестя держал его во всякой неволе, а поместьем отца его завладел, и в той д. Лундане построил церковь св. Сергия. Когда же Стенька Разин был пойман и привнесен в Москву, то «в число говорил под пытками в изменах и на товарища татарина на Айсаку Карачурина, ездившего от Разина в Казань с воровским письмом к посадским басурманам уговаривать их принять участие в бунте»[174],[175].

Старая мечеть в с. Татарский Лундан, 2018 г. (Мечеть не функционирует с 2004–2005 гг.)

Исторические записи свидетельствуют нам о том, что с последнего года царствования Федора Алексеевича и до Пугачевского бунта, в течение целого века на этих землях наступает затишье, если не считать нападения на Тамбов в 1708 г. отрядов Булавина и набега на Пензу в 1717 г. кубанских кочевников. В начальные годы своего правления Петр I отличился энергичной деятельностью по преобразованию России. Это коснулось и Керенского уезда, когда потребовались «деловцы для строения новой черты, а также в Санкт-Питербурге к городовому строению работники». В последующие годы реформы не остановились, и в этих преобразованиях встала проблема несовершенства «Уложений» (Петра II и Екатерины II), которые давали широкий простор всевозможным злоупотреблениям со стороны правительства, учреждений, а также комиссий с участием депутатов от городов и сословий. Депутатом от Керенска в первую комиссию был направлен некогда татарский князь, но уже обрусевший Ларион Сафарович Кугушев. Екатериновская комиссия Нового Уложеня 1767 г. поставила задачи «… дабы Нам лучше узнать было нужды и чувствительные недостатки нашего народа». Другой депутат от Керенска Ломоносов пользовался почетною репутациею среди Керенских жителей, «…потому, что иначе едва ли он, человек не особенно богатый». Мнения Ломоносова, заявленные им в Комиссии заключались в том, что в рассуждениях к прекращению побегов помещичьих крестьян, предлагал таких крестьян в случае отправки их на работы снабжать кроме видов (справок) от помещиков еще и узаконенными паспортами.

Хотя покупка инородческих земель непосредственно у инородцев была запрещена еще Соборным Уложением 1649 г., но этот закон не выполнялся на практике. Инородческие земли открыто переходили в руки русских помещиков через «подставных» лиц из среды тех же инородцев, которым покупка инородческой земли разрешалось. А помещик скоро заселял эти земли своими крепостными крестьянами, и все переходило в его владение. Таким образом, русская колонизация восточных земель проходила как вооружённым, так и мирным путём. Отодвинутые от своих обжитых земель различные инородческие группы тихо сливались с русскими, крестились, и вскоре их потомки часто бывали полностью оторваны от своих этнических корней.

По такому случаю Г. П. Петерсон отмечал в свое время: «Мы находим, что здесь почти на каждом шагу встречаются помещичьи вотчины, с живущими