проводимой культурной политикой. Что ещё раз подтверждает отчуждаемость культуры от её носителей.

Некоторые особенно подозрительные читатели могут заподозрить меня в нехорошем желании «почистить списки великих» от нерусских фамилий. Разумеется, ничего подобного я не имел в виду. «Зачем такие ужасы». Достаточно вернуть Пушкину его честное русское происхождение, не забывать про выдумщицу Ахматову, помнить настоящую фамилию Хармса – а также убрать из святцев Губермана и научиться воспринимать эстрадных потешников-юмористов именно как потешников, а не как мудрецов и пророков. Эти несложные – и не имеющие никакого отношения к этнической чистке – операции приведут «ценностей незыблемую скалу» в её настоящий вид. Также полезно сделать скидку на невесёлые советские реалии.

В результате выяснится, что русская культура, конечно, создавалась не только русскими (чего никто и не отрицает), но о какой-то особой роли «полукровок и инородцев» говорить не приходится.

Вывод. Представление о какой-то особой роли «нерусских и не совсем русских» в России отчасти надумано, отчасти объясняется внешними обстоятельствами, причём обстоятельствами малопочтенными.

Итак, мы вроде бы разобрались с темой «огромного значения» полукровок для русской культуры. Но остался первый вопрос – об их количестве и влиянии на русский этнос. Этим мы займёмся в следующей статье.

Русские ответы. Полукровчество, часть 2

Итак, в предыдущей статье мы пришли к выводу, что роль полукровок и инородцев как демиургов русской культуры, мягко говоря, сильно преувеличена. Но мы не ответили на другой вопрос – а именно, о влиянии людей со смешанным происхождением на этническое единство русского народа. Может быть, и в самом деле никаких «чистых русских» давно уже не осталось, кроме как в глухих деревнях, а мы все – разноплемённая смесь «детей разных народов», объединённая только местом проживания и языком общения?

Прежде чем отвечать на этот вопрос, следует сначала определить, кого именно можно считать «полукровкой».

Как показывает практика, наши этнорусофобы охотно записывают в «полукровки» людей с любой, сколь угодно исчезающей малой долей «нерусской крови» в роду. Они же очень любят считать «не вполне русскими» разные русские субэтносы. Дело доходит до смешного. Например, однажды я присутствовал при горячем споре двух молодых людей, у одного из которых была донская казачка в бабушках, а у другого – терские казаки по отцовской линии. Первый считал себя «полукровкой» – на том основании, что «казаки не русские». Второй, напротив, полагал, что он – чистокровнейший русский, «русее не бывает». Для уточнения: первый не застал бабушку в живых, родни по этой линии не имел, но рассуждал о казачестве – как и обо всём остальном, впрочем, – уверенно и с апломбом. Нетрудно догадаться, что товарищ был усердным читателем «Новой Газеты», откуда и черпал сведения о мире… В таких случаях следует говорить не о «полукровках», а о жертвах этнофобской пропаганды. Или же о сознательных пропагандистах этнорусофобии. Например, некий журналист публично именует себя «поляком». У него и в самом деле имеются польские предки, но здесь речь идёт скорее об идеологическом выборе: просто он хочет иметь с неприятным ему русским народом поменьше общего и быть причастным «по праву рождения» к «европейским ценностям».

На всё это накладывается уже упоминавшееся в предыдущей статье «интересничанье», часто не только национальное, но и сословное. Считается, что иметь в роду шляхтича, барона или хотя бы цыганку (уж непременно «знаменитую гадальщицу») – как бы интересно, ибо, дескать, придаёт изюминку пресноватому русскому тесту. Или, как высказался по соответствующему поводу один мой читатель – «у современных русских есть ужасная черта, они вечно ищут у себя инородные корни и гордятся ими».

В результате складывается впечатление, что вокруг нас сплошные метисы.

Поэтому в дальнейших наших рассуждениях перейдём на «международный стандарт». То есть – вычеркнем из числа людей смешанного происхождения дальних потомков татарских мурз, самозваных шляхтичей и прочих романтических детей лейтенанта Шмидта. Будем считать «настоящими полукровками» людей, у которых один из родителей русский, а другой – нет. Туда же зачислим тех, у кого оба родителя «настоящие полукровки» в указанном выше смысле. То есть будем считать «полукровками» людей с достаточно заметным присутствием нерусской крови, этак не менее трети, на самый худой конец – четверти, если эта четверть «яркая». И, наконец, не забудем, что дети появляются обычно в браке – по крайней мере, до последнего времени дело обстояло именно так.

В таком случае имеет смысл поинтересоваться количеством заключавшихся в России – в разные периоды её истории – межнациональных браков. (Примем ради простоты, что в Российской Империи межнациональные браки среди русских были всё же редкостью [195] – з а исключением аристократии и высшей буржуазии, где это было в порядке вещей. Но потомки славных князей и купцов первой гильдии – из тех, кто не остался в безымянном рву или в чекистском подвале – лежат на Сент-Женевьев-де-Буа, а их дети и внуки уже забыли русский язык. Так что, увы, их можно спокойно списать со счетов. Увы – потому что повод невесёлый. Но факты есть факты, с ними надо считаться. Итак, сколько-нибудь значительного смешения народов «добезцаря» не было.

В Советском Союзе всё межнациональное вроде бы поощрялось. На практике, однако, в СССР политики «плавильного котла» не было. Напротив, «особость» всяких народов и народностей – в особенности диких и оттого социально близких сов-власти – всячески укреплялась и даже конструировалась специально [196]. Разумеется, доза интернационализма, положенная конкретно русским, тягловой лошадке советской арбы, была исключительно высока. Но какого-то специального поощрения межнациональных браков всё же не наблюдалось. Поэтому советской статистике по смешанным бракам можно верить:

в отличие от многого другого, здесь у советского руководства не было особых резонов ни занижать, ни завышать цифры.

Приведём соответствующие данные по трём переписям населения в СССР [197].

Таблица 1. Число этнически смешанных семей (на 1 тыс.) в союзных республиках СССР

Итак, среди жителей РСФСР – то есть нынешней Российской Федерации – процент смешанных браков не превышал 15 %. Другие источники указывают более значительные цифры – около 17 %.

При этом большая часть этих межнациональных браков заключалась между русскими и двумя «ближайшими народами», украинцами и белорусами, – которые тогда воспринимались не как «всерьёз отдельные народы» (вроде эстонцев или узбеков), а как свои по крови, хотя и не «по культуре». Дети от таких браков полукровками себя, как правило, не считали, да и сейчас по большей части не считают. Впрочем, сейчас появилось немалое количество «расчёсывателей корней», но это сугубо современное явление, связанное с нынешней тотальной непопулярностью «русского