При упоминании имени нынешнего вожака западной стаи моя мать вздрогнула, а потом скривилась, будто проглотила целый лимон.

– Я любила Вильгельма, а она появилась и отбила его у меня. Поэтому я ушла из стаи, – Арина прикусила губу. – Точнее, меня, мягко говоря, попросили уйти. Ты могла бы быть дочерью Вильгельма, а не этого безрукого ублюдка, изнасиловавшего меня.

Что ж, ясно.

– Но, Вильгельм выбрал другую девушку, стоило бы это принять. 

– Она погубила его!

– Не она, а Руслан! Прекрати во всем винить Аркадию! Она уже больше двадцати лет, по-прежнему, любит его и не желает отпускать. Не одна ты пострадала от рук Руслана. Прекрати жалеть себя любимую!

Арина недовольно поджала губы и не посчитала нужным мне что-либо ответить. Ну и ладно.

– И, – решила я сменить немного тему. – Мы вполне можем отыскать и убить Руслана в одиночку, но зачем так рисковать, если есть целая стая?

Мама прищурилась.

– Не хочешь ли ты дочь сказать, что желаешь объединиться со стаей своего благоверного? – по моему взгляду она поняла, что именно это я и имела ввиду. – Не смеши. После того, что сынок Вильгельма узнал, он даже не подумает говорить с тобой! Ты его видела? Вылитый папаша! Даже характер тот же. А глаза достались от обоих родителей!

Я раздраженно вдохнула.

– Я думаю – это в наших общих интересах. За Русланом следит мой человек, он иногда докладывает мне о его передвижении. Это он прислал фотографии, так что, если его еще не убили… 

Арина улыбнулась.

– Ты хочешь вернуться к этому красавцу или отомстить Руслану?

– А ты сомневаешься в моих намерениях? – прорычала я.

– Нет, – брюнетка подняла руки в жесте поражения. – Что ты. Но если хочешь сорвать джек-пот, то я бы, на твоем месте, и сыночка Аркадии захамутала.

Я недовольно поджала губы и прижалась спиной к стене.

– В моих планах нет ни Рудольфа, ни руководства стаей, мама. Я просто хочу уже покончить с Русланом и чтобы все, наконец, вздохнули с облегчением. К тому же, ты сама выгнала моего благоверного.

Та пожала плечами.

– Он вел себя с тобой как скотина. Я не могла отреагировать иначе. Мы, волчицы, вспыльчивые…

Я хмыкнула.

– Ну конечно.

Мы помолчали.

– Ты серьезно решила сунуться на территорию стаи? Не боишься, что тебя на куски порвут? – спросила мама.

Я подняла на нее глаза.

– Уверена, хоть и идея так себе…

* * *

То, что нашим с мамой планам было не суждено сбыться, я даже подумать не могла. Все случилось быстро и мы даже не смогли дать достойный отпор.

Люди Руслана пробрались в квартиру глубокой ночью и избили нас до полусмерти. Моей матери досталось куда больше, потому что она успела порвать одному из них глотку. Меня же просто связали и вырубили.

– Я же сказал тебе, чтобы перестала искать! – последнее, что я услышала, прежде чем тьма поглотила меня.

Рудольф

Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей об этой проклятой лживой девчонке, я брался за все что угодно, лишь бы не думать о ней. Прошло уже больше недели после случившегося, и все это время я вообще ничего о ней не слышал, и даже не пытался узнать. Пошла она к дьяволу!

Прошлой ночью я что-то почувствовал, что-то тревожное. Холодок прошел по позвоночнику, и мне пришлось до самого утра мотаться по территории, дабы убедиться, что беда пришла не к нам. Она и не пришла. Тогда что это было? Саша в опасности? Пф, сильно сомневаюсь, ведь папаша за нее кому угодно глотку перегрызет…

Сидя на крыльце и просматривая отчеты, которые мне вручила мама, я учуял знакомый запах волчицы, которая стремительно приближалась ко мне.

Как только я поднялся на ноги, ворота распахнулись, и во двор вошла встревоженная Арина, мать Александры, в сопровождении одного из охранников.  Вид у нее был неважный, такое чувство, что ее всю ночь грызла стая бродячих собак.

– Босс… – начал охранник, но я перебил.

– Спасибо, Леха, дальше я сам.

Мужчина кивнул мне и ушел.

Я сложил руки на груди и посмотрел на жалкую волчицу, которая изо всех сил сталась сохранить свою гордость и величие.

– Что тебе нужно? – холодно произнес я, не сводя с нее глаз.

Женщина поджала губы. 

Было видно, что она пришла сюда против собственной воли, возможно, ей не дали иного выбора и мне сейчас было интересно, что же она мне скажет. 

– Мне нужна твоя помощь, – произнесла она, и я почему-то не удивился. 

– Неужели? – я прищурился. – А с чего ты решила, что я помогу? Зачем мне помогать вам?

Глаза у Арины заблестели от слез.

– Мятежники ворвались прошлой ночью в нашу квартиру, избили нас и забрали мою дочь, – выпалила она и ее голос дрогнул. 

– Почему я должен в это поверить? Ты родила дочь от врага. Может, это ваш гениальный план, чтобы перебить нас? – слова вылетали сами собой подобно камням, которые больно били волчицу.

– Я не по своей воле легла с ним в постель! – воскликнула она, и слезы потекли по щекам. – Этот ублюдок изнасиловал меня! Я была совсем одна! Твой отец изгнал меня и вот что бывает с одинокими волчицами!

Мое лицо все еще оставалось равнодушным.

– Проходи в дом, – бросил я и, развернувшись, вошел внутрь первым, придержав для женщины дверь.

Разместившись в гостиной, я все стоял перед ней, пока та вытирала лицо от слез.

– Допустим, я верю в чудовищное изнасилование, вследствие которого родилась Алексия, – я прищурился. – Почему он тебя отпустил?

Брюнетка подняла на меня покрасневшие глаза.

– Он изнасиловал меня на глазах у мятежников, унизил меня. Ему было этого достаточно. Все случилось через пару лет после того, как он убил Вильгельма…

Я хмыкнул.

– Я не спрашивал, когда это случилось, я спросил – почему он тебя отпустил? Слабо верится в то, что он тебя просто выкинул. Говори правду.

Волчица замялась, было очевидно, что она что-то скрывает.

– Он держал меня несколько месяцев взаперти, продолжая насиловать и издеваться, а я не могла обратиться и дать отпор, потому что знала, что беременна. Это бы погубило ребенка, и поэтому я терпела и ждала удобного момента. 

– Дождалась?

– Да. Один из мятежников решил позабавиться со мной. Я свернула ему шею, а потом сбежала. Мне пришлось не сладко. Отец спрятал меня, но я знала, что эти псы ищут меня. Когда родилась Александра, я поняла, что не отдам ее ему и, в конце концов, стала путать следы, уводить их подальше. Дочь росла без матери, обвиняя меня в том, что я ее не люблю, но на самом деле, я делала это ради нее, потому что не могла иначе. Без стаи мы слабы…