Шрифт:
Закладка:
Уже не раз мною слышанная хоровая канонада тут же продолжилась приглушенным хлопком внутри грузовика и четырьмя почти синхронными разрывами, которые уже озарили окрестности яркими всполохами взрывающихся внедорожников. Муры заваливались синхронно, у некоторых были крайне удивленные лица, правда, они их состроили еще тогда, когда успели заметить рванувшего из кустов меня, но предпринять ничего не успели. Из-за грузовика послышался истошный вой, я поглядел и увидел, как Кепа держит в руке свой прибамбас, издавая нечеловеческий рев, и решил сначала проверить грузовик и уже потом допросить его.
Я не успел додумать, как услышал грохот со стороны водителя грузовика и, тут же перейдя в призрачное состояние, увидел, как пассажир выкидывает водителя, пытаясь выбраться наружу, надо же, выжил все-таки. Я не успел пройти сквозь машину, как тот уже спрыгнул и рванул что есть мочи в сторону жилых домов, где еще недавно они бесчинствовали. Я проявился, обратив внимание, что водитель тоже не мертв, выглядел он, откровенно говоря, плохо, но пытался шевелить руками. Я добил его одиночным, после чего сменил режим стрельбы на очереди и принялся стрелять в спину убегавшему.
Выпустив несколько коротких очередей, я не попал и уже после этого, вернув режим одиночных, приник к окуляру прицела, продолжив вести огонь. Непростой ублюдок попался, можно, конечно, очередью не попасть, но так прицельно и на дистанцию даже не сто метров вряд ли. Обойдя разгорающийся грузовик, я оглядел ошалевших заложников, и обратился к ним.
— Я на вашей стороне, объяснять некогда, есть еще недобитый. Все ублюдки мертвы, никуда не уходите и сидите здесь, я вам помогу, когда разберусь с последним, — после чего, не дожидаясь ответов, бросился вдогонку убегавшему муру.
Догнать я его не смог, несмотря даже на то, что оставил свой рюкзак еще в кустах, но перед тем, как тот забежал в дом, отчетливо разглядел в его руке пистолет. Ну что же, один говорун хорошо, а двое лучше, тем более что этот похож на лидера отряда, да и умения нехилые у него имеются. Спрятавшись за углом так, чтобы тот меня не смог подстрелить, я проявился.
— Эй, урод, — крикнул я ему, — у меня есть идея, как оттянуть твою смерть.
— И как же? — поинтересовался он.
— Выходи, поговорим, в Бастион со мной прокатишься, поделишься сведениями нужными, поглядят, что с тобой делать.
— Хер тебе, знаю я, какая там судьба мура ждёт, хоть какую информацию выдай.
— Ну, тогда я с подствольника сейчас тебе гранатку подкину и разговор окончен.
— Кидай, хоть закидайся…
— Вот даже как, ты у нас оказывается не только сенс, но и типа телекинетика, — поинтересовался я, — встречал вашего брата, ничего особенного.
Смысла продолжать беседу я уже не видел, мур был прожжённым и сказку о том, что за его информацию ему дадут жить, есть не собирался. Когда я вышел из стены, мур растерялся на какие-то доли секунды, но тут же открыл шквальный огонь из какого-то незнакомого мне пистолета-пулемета, лишь вспахивая за мной стену. Я даже искренне улыбнулся, вспомнив аналогичную ситуацию, доставая из подсумка обычную гранату, после чего медленно, продолжая улыбаться, отделил от неё чеку и бросил на пол.
Реакция мура была противоположна той, что была у снайпера, он ухмыльнулся, скрестив руки на груди, дожидаясь взрыва. Когда пыль от взрыва осела, мур стоял на том же месте, показывая мне средний палец руки и лыбясь еще более отвратительно, чем вначале. Ну да, как и подозревал — щит и полная уверенность в себе, я перестал улыбаться, достал еще одну гранату, от которой так же на его глазах отделил чеку, но проявив, бросать не стал, а вытянул гранату, лежавшую на ладони, произнеся про себя «две тысячи двести двадцать два». Если такую фразу произносить обычным темпом, то это займёт около двух секунд или чуть больше, а запал у местных гранат колеблется от трех до четырех.
Мур озадачился, когда вместо ожидаемого им взрыва, боеприпас снова стал призрачным вместе с моей рукой, которая одним рывком миновала его щит, выпустив там гранату. Оседавшая пыль четко очерчивала границы его дара, формируя защитное поле в виде яйца вокруг него, но сейчас граната падала не снаружи, а внутри его защиты. За мгновенье до того, как содержимое внутри защитного поля превратилось в фарш, медленно сползавший вниз по его стенкам, я успел увидеть последнюю эмоцию мура, и это было крайнее удивление, причем во всех смыслах. Сфера просуществовала еще секунды две, после чего то, что уже смутно походило на человека, с чавкающим звуком упало передо мной.
«Тут все», — произнес я мысленно и, не выходя из призрака, покинул дом, проявившись уже за забором. Даже издали я заметил, что некоторые из заложников проявляли активность, у меня отлегло от души, активность не была похожа на действия зараженных, по крайней мере, еще ни разу не видел, чтобы те на себя надевали автомат и шарили по карманам погибших. Я, опустив автомат в землю, но при этом не ставя на предохранитель, направился в сторону заложников, которых было хорошо видно из-за все еще горящих машин.
Заметив меня, осматривавший одного из муров направил ствол в мою сторону, при этом передернув затвор, я перешел в призрачное состояние, примирительно выставив руки перед собой, продолжая идти, он что-то прокричал и сделал выстрел мне под ноги, ясно, герой, придется решать эту проблему. Я продолжил идти, несмотря на его крики и предупреждения, за три шага до него он открыл огонь сначала короткой очередью, а после зажал курок, пока не высадил в мою сторону весь рожок. Я проявился уже вплотную к нему, с лёгкостью выдернув у него из рук автомат так, что он завалился, увлекаемый ремнем.
— Они плохие, — произнес я, указывая на труп мура, — я хороший, — ткнув при этом пальцем в себя, — еще раз попытаешься стрелять в моём направлении, я даже убивать тебя не стану, просто развернусь и уйду, вы тут все и так мне жизнью обязаны.
Отобранный автомат я вручил обратно новому владельцу, после чего направился к педофилу. Подойдя к нему, я пнул разочарованно мертвое тело, лежавшее в скрюченном виде.
— Кто убил его? — развернувшись, я задал вопрос заложникам.
— Никто, он
