— Только потому, что сама хотела сбежать, — с нетерпением прервала его Лея, повысив голос. — Знаешь, каким вопросом я задаюсь, в отличие от тебя. Почему она бежала? Почему она вообще оказалась там? Почему Вейдер не убил ее, хотя все СМИ трубили, что это не так? Я согласилась держать этот факт в секрете, чудом убедила людей… или они предпочли молчать, что это была не она, и лорд Альзабар мертва, но нет.

— Вейдеру нужны были ее силы, поэтому он не убил ее.

— Только поэтому?

«Да, только поэтому» — хотел бы сказать Эдгар, но за последние годы эти вопросы ему мозг изъели, и теперь он не меньше подозревал Алену. Но в чем — тоже не знал. Он чувствовал, что она терзалась сомнениями относительно Вейдера, и пытался понять ее поведение, мотивы и мысли. Нельзя по щелчку пальцев избавиться от такого груза, связи прошлого не рвались за считанные мгновения. Но прошло уже четыре года с момента ее освобождения, а время словно и не излечивало ее, а, наоборот, усугубляло ситуацию.

— Вот и я об этом, — заметив сомнение в его взгляде, подчеркнула Лея. Но предпочла смягчиться: — Я понимаю, что ты хочешь видеть в ней хорошего человека. Но она не такая. Иначе бы не бросила тебя.

— Тебе легко говорить, ты же ведь не знаешь, кем были твои настоящие родители. Может, они тоже были не ангелами.

— Может и так. Но мой отец — Бейл Органа, моя мать — Берха Антиллес Органа, и я сужу по ним.

— Как жаль, что мне не о ком сказать также.

— Нет, есть. Бейл был и твоим отцом…

— Чушь собачья! — Вспылил Эдгар, отмахнувшись от девушки. — Он настолько же мне отец, насколько Асока Тано была матерью. Меня просто швыряли из семьи в семью, от человека к человеку, пока твои прекрасные родители не сжалились надо мной и Асокой. Избавили ее от такого груза, как я. Она ни разу больше не навестила меня, думаешь, отчего? Потому что опасно было появляться на Альдераане? Ага, конечно. Я никому был не нужен. Вообще никому. И единственный человек, которому я могу все еще быть дорог — это моя родная мать.

— Тогда почему она до сих пор не появилась?

— Потому что она — чертов лорд Альзабар, за которым охотится Вейдер. А если она заявит о себе прилюдно, то вся Империя и сопротивление станут за ней гоняться.

— Я говорю конкретно о тебе. Ты когда ее видел в последний раз? Полгода назад?

— Что ты хочешь сказать? Что я ей не нужен и мне необходимо отпустить ее? Забыть? Ну хорошо, — начал терять терпение Эдгар, заставив Лею отступить и прижаться к соседней стене. — А ради кого мне это делать? Ради тебя? Да, Лея, я был готов на все ради тебя. Но ты завела себе друзей, которые считают меня немного сумасшедшим, и это серьезно задевает мое самолюбие.

— Я не говорила этого.

— Но это так, — с ядовитой ухмылкой подметил парень, склонившись над девушкой и оперевшись о стену. — Ты считаешь меня опасным, неуравновешенным, возможно, немного садистом. Поэтому никто не согласился давать мне полномочия главнокомандующего. А еще потому, что моя мать — приближенное лицо императора. Ну просто полный набор.

— Эдгар, успокойся и не пытайся меня запугать.

Несмотря на неприличную близость, Лея не испугалась его, а, напротив, выглядела злой. Смотрела с вызовом, что всегда нравилось Эдгару, она никогда его не боялась.

— У вас все в порядке?

Переведя все тот же хищный взгляд на остановившегося Хана, который едва не тянулся за оружием, Эдгар выпрямился и с улыбкой произнес:

— Семейные проблемы, ничего необычного.

— Лея?

— Все нормально, — раздраженно бросила девушка. — Когда отлетаем?

— Как раз сейчас. Поторопитесь. Если нет других дел.

Появление Хана удачно помогло Лее избежать дальнейшего разговора, хотя для Эдгара картина уже была ясна. Но в чем-то девушка оставалась права, и он не мог отрицать тот факт, что Алена вела себя странно, оборвала все контакты. Даже с Ионой связь потеряна, а эта девка не упускала возможности докопаться до него по любой мелочи.

В ангаре, где активно велись подготовительные работы, Эдгар не спешил направляться к Тысячелетнему Соколу. Он собирался заглянуть за амуницией и оружием, однако, проходя мимо боксов с грузом, отвлекся на Люка. Парень будто прятался ото всех, разговаривая с кем-то по комлинку — по аудиосвязи.

— …почувствует сразу, я не знаю. Да, я помню, как блокировать Силу, но… ну что значит «не беспокойся»? Я могу поставить под угрозу всю операцию. Я не… подожди.

Заметив, что Эдгар с него глаз не сводит, Люк отошел подальше и скрылся за контейнерами. Теперь его не подслушать, однако парню хватило и отрывка разговора, чтобы негодование впилось в него клещом. У него даже и тени сомнения не оставалось, что Люк разговаривал с Аленой, иначе зачем ему скрываться? К тому же по некоторым оговоркам Ионы Эдгару удалось открыть не менее удивительную истину, что его мать обучала Люка контролю над Силой.

Где и как — один черт он знал, Алена не посвящала его в свои планы. Эдгар искренне старался терпеть и уважать ее решения, но год назад ему сорвало крышу, и он высказал все, что накопилось за минувшее время. Ему не следовало так поступать, это была одна из немногих вещей, о которых он продолжал жалеть по сей день. Возможно, из-за той ссоры Алена предпочла держать его на расстоянии.

Но что такого особенного было в Люке Скайуокере? Ах да, он же сын Вейдера. Это такое больное соревнование — кто у кого ребенка быстрее из-под носа уведет?

Но закрывая глаза на ревность по отношению к матери, Эдгар признавал, что Люк раздражал его меньше всего. В последнее время при разговоре с ним парень ловил себя на мысли, будто общался с Аленой — уж слишком похожа стала их манера держаться в обществе: с холодной вежливостью и ноткой надменности. Видимо, Алене удалось хорошо натаскать парня, ведь четыре года назад он был ходячей наивностью с горящими восторгом глазами.

Если бы она и с ним проводила не меньше времени…

До Эндора они добрались… добрались, как ни странно. Эдгар полагал, что их корабль разобьют вдребезги, учитывая столь долгие проверки кодов доступа. Даже несмотря на опасения Люка, перерастающие в паранойю, что Вейдер чувствовал его присутствие, а, значит, риск срыва операции возрастал в геометрической прогрессии, им удалось миновать звездный разрушитель.

Об Эндоре парень знал мало, но как только он