офицер не прикончил ее там, в лесу, прямо на месте; а это говорило в пользу того, что он действительно является врагом убитого ей герцога. Девушка знала, что эти так называемые Высокородные обычно ни на грош не ценят жизнь тех, кого называют «простолюдинами», не говоря уже о таких, как она, разведчиках с Зеленой Территории.

Этот же обращался с ней… если не предупредительно, то вполне корректно. Вряд ли, конечно, красноглазый в корне изменил свое мнение о ее народе: обещание обеспечить ее убежищем в столице, медицинской помощью и конем Киара расценивала, как своего рода награду за убийство герцога.

Девушка внезапно подумала о том, что совсем недавно вполне смирилась с мыслью о смерти, готовясь выполнить свое задание буквально любой ценой. Киара понимала с самого начала — в тот самый момент, когда давала вождям свое согласие — что миссия эта с большой вероятностью будет стоить ей жизни. И пойти на это Диверсантка решила не только для того, чтобы спасти зеленый мир.

Наверное, она просто устала. Жизнь, состоящая из постоянных скитаний, сражений и убийств, постепенно поблекла и потеряла всякий смысл; девушка начала ощущать себя бездушным оружием в чужих руках — острым и опасным снаружи, но сильно проржавевшим и истончившимся внутри. Казалось, она может не выдержать и переломиться в любой момент: Диверсантка все чаще удивлялась тому, что это до сих пор все еще не произошло.

Время от времени Киара задумывалась над тем, куда она попадет, если погибнет здесь. Впрочем, особой разницы все равно бы не было: снаружи ее жизнь мало чем отличалась от той, которую она вела на Территориях.

И тем не менее, прямо сейчас умирать она вовсе не собиралась — тем более, что задание было выполнено, и у нее даже появились неплохие шансы спастись.

Вот подлечу ногу, подумала Киара, вернусь домой, а там посмотрим. Может быть, ей нужно просто разыскать Рэндалла и поговорить с ним обо всем начистоту. Заставить его не увиливать и признаться наконец в том, что он к ней чувствует — если вообще чувствует, и как собирается жить с этим дальше.

Кроме того, Киара захотела во что бы то ни стало навестить ту странную девочку по имени Тилли, встреченную ей в приграничной деревне. Ребенок заинтересовал ее, как и вся эта непонятная история, произошедшая с тамошними жителями. Интересно, удалось ли лекарям или жрецам снова пробудить их к жизни? Нужно посетить эту деревню, подумала Диверсантка, и забрать с собой девочку, если она того захочет. Отчего-то ей показалось тогда, что Тилли была несчастна даже в своей собственной семье — и еще девчушка чем-то напоминала ей саму себя в детском возрасте…. правда, сама Киара своих родителей не знала вовсе.

Они скакали на восток вот уже несколько часов подряд, остановившись всего один раз, чтобы напоить коня из пересекавшей тракт под мостом небольшой речушки. Киара поела немного хлеба и фруктов из своих скудных запасов — офицер от еды отказался. Хорошо, что он предупредил ее насчет местных растений, подумала девушка: наверное, незнакомые ягоды и плоды здесь даже и пробовать не стоит.

Гвардеец постоянно заговаривал с ней, задавая вопросы о переходе, задании или же ее отношении к назревающей войне между Красной и Зеленой Территориями. При этом он довольно неумело делал вид, что больше всего интересуется самой Киарой, ее историей и мировоззрением, а не какими-то конкретными сведениями. Старался, чтобы их разговор не походил на допрос, постоянно намекал ей на то, что она оказала «им» неоценимую услугу, а потому может довериться ему целиком и полностью.

Девушка отвечала большей частью туманно и односложно, в свою очередь даже не пытаясь узнать имя этого гвардейца. Какая, в конце-то концов разница, как его зовут? Пусть и не надеется на то, что она поделится с ним хотя бы толикой того, что знает. Даже если офицер и его сообщники действительно планировали свергнуть герцога, это еще не делает их друзьями Зеленых — а тонкости местной политики Киару совсем не интересовали.

Они снова двинулись в путь, и скоро достигли того места, где посреди дороги все еще возвышалась обугленная, остро смердящая куча непонятно чего. Трупики мелких тварей хрустели под копытами коня, словно яичная скорлупа, а вот тела гвардейцев куда-то исчезли.

Неудивительно, решила девушка, с такими-то милыми лесными жителями. Сожрали, наверное, вместе с мундирами.

Поводья натянулись и черный жеребец резко замедлил ход; гвардеец внимательно обшаривал взглядом заросли по обеим сторонам дороги, не обращая внимания ни на зловонное пожарище, ни на покрывающий дорогу слой дохлых существ. Видимо, подобные вещи здесь были не в диковинку.

Так ничего и не обнаружив, офицер снова пришпорил коня, и они понеслись дальше, оставляя за собой бесконечные ряды шипастых кустов и плотные, почти сплошные стены деревьев, исполинскими копьями возносящихся к розовеющему небу. Время от времени с веток с пронзительными криками срывались вспугнутые конем стаи крупных пунцовых птиц; в кустарнике то и дело что-то шевелилось, громко треща ветками и подвывая, но так и не показывалось наружу.

Боль в ноге незаметно притупилась, ослабнув до такой степени, что девушка уже не закусывала губу при каждом толчке, подбрасывавшем ее на спине коня. Может быть, это всего лишь вывих, и никакого опасного воспаления нет? Хорошо бы, конечно, поскорее попасть к лекарю — больше всего Киара сейчас опасалась того, что ей придется долгое время лежать, прикованной к постели, в полубеспомощном состоянии.

Пару раз им повстречались конные разъезды. Закованные в тяжелые латы всадники на мощных, широкогрудых лошадях поспешно разъезжались по обеим сторонам дороги, освобождая им путь. Гвардеец, не замедляя хода, промчался мимо, не обращая внимания даже на попытку одного из конников его окликнуть. Киаре показалось, что тот выкрикнул им вслед что-то насчет герцога, но тракт заложил крутой поворот, и налетевший порыв ветра унес эти слова в сторону.

Постепенно он оставил свои попытки вытянуть из нее информацию и надолго замолчал, думая о чем-то своем. Потом, ближе к вечеру, когда небо уже начинало темнеть, постепенно наливаясь сочным пурпуром, офицер снова окликнул ее по имени:

— Послушай, Киара.

— М-м-м? — полуобернулась к нему девушка.

— Я понимаю, ты мне пока не доверяешь; и вообще, не хочешь сейчас ничего рассказывать.

«Пока, надо же. Он думает, я завтра проснусь в его особняке и сразу же начну доверять», — подумала Диверсантка, а вслух ответила:

— Нога у меня болит. Далеко еще до города-то?

Гвардеец взглянул на небо.

— Немного осталось, не больше часа. Так вот, о чем я тебя еще