Позер подал ей сумочку, но не отпустил, когда Катя взялась за ручки, и они недолго перетягивали аксессуар, молчаливо улыбаясь друг другу. Позер сдался, Катя повесила сумочку на сгиб локтя, снова посмотрела на коллегу, подняла руку и быстро коснулась его щеки. Совсем не дружеский жест.

Игоря замутило от злости. Он никогда не контролировал Катю, не проверял телефон, не ревновал попусту… Выходит, зря?

Что, на хрен, значит этот мелодраматичный жест? Что, вашу мать, он значит?!

Взгляд Игоря затуманился, и он пропустил момент прощания. Катя виляла бедрами в сторону дома (его, Игоря, дома, не ее!). Позер стоял, глядя ей вслед, потом развернулся и размашисто пошагал в сторону арки.

Игорь потянулся за сигаретами, но нащупал в карманах лишь упаковку жвачек и зажигалку.

– …Что это за хрен с горы? А?!

– Да брось. Просто коллега…

– Просто? И ты его просто за лицо трогаешь?! Сумочки твои он таскает?!

– У него проблемы…

– Какие, сука, проблемы?! Бабы чужой не хватает?

– Игорь, остановись… Потом стыдно будет.

– Мне? Стыдно?! А тебе не стыдно?! Сколько раз он здесь был, а?!

– Да что ты несешь. Сам дома все время…

– Ой, как жалко! Хахаля в дом некогда привести, только по углам обжиматься!

– Не ори на меня.

– Что, сказать нечего?! А сапожки эти, которые прячешь… платье… тоже для него припасла?!

– Какие… Да я хотела… Ты что, рылся в моих вещах?

– Они лежат в моем шкафу! В моей квартире! На которую вы с твоей мамой рты раззявили!

– Все, хватит…

– Точно! Хватит! Собирай свое шмотье и вали к маме!

Он плохо запомнил детали той страшной ссоры. Слепая ревность сделала его пристрастным. Помнил, как распахнул шкаф и стал швырять на пол ее одежду. Помнил, как хлопнула дверь.

Катя ушла, забрав сумочку и пальто.

Про домового он вспомнил, когда ворвался в ванную и, пустив в раковину воду, сунул под холодную струю пылающее лицо. Вспомнил – и дернулся от ванны, впечатался плечом в шкаф-пенал, порывисто вскинул голову.

В вентиляционном канале никого не было. Не было и решетки – значит, он это не выдумал, во всяком случае, не все. Но ведь так и работает воображение, верно? Берет реальные детали, например отвалившуюся решетку, и додумывает остальное…

Игорь осторожно подался вперед и заглянул в ванну.

Решетка с вентилятором никуда не делась. Но теперь рядом с ней лежали пластмассовые ноги игрушечного робота. Они испугали Игоря – и в то же время обнадежили. А вдруг ребенок крикуньи сунул половинку робота в шахту и сквозняк каким-то образом задул игрушку в его квартиру? Бред… Как такое возможно? Как ребенок мог достать до вентиляции? И как быть с существом, которое Игорь видел в канале, которое держало его за голову, рассматривая своим розовым глазом?

Но мозг продолжал цепляться за абсурдную теорию, затем споткнулся, забуксовал. Игорь пытался подобрать убедительные слова. Какой-то приступ паранормального… парапсихического…

В раковину лилась вода, летели брызги.

Он закрыл кран. Принес с лоджии тюбик универсального клея, густо намазал решетку по краю, забрался на ванну и прижал к отверстию. Провода соединять не стал.

За окнами быстро темнело. Игорь поужинал холодными макаронами и вареной колбасой. Включил телевизор. Полежал на диване, пялясь в экран. По «Хистори» закончилась программа «Между молотом и наковальней», началась «Хватай не глядя». Он бездумно пощелкал каналы. Остановился на документалке о блокаде Ленинграда. Голос за кадром усыплял. Ледовую дорогу через Ладожское озеро называли «дорогой смерти», а не «жизни», как приукрасили позже историки. Обстрелы немцев, снег, прожорливые полыньи. Одна женщина сошла с ума, когда идущая впереди машина с детьми провалилась под лед, а ее машина объехала полынью и, не остановившись, умчала в метель…

Игорь то и дело брал в руку правый леопардовый сапожок, крутил, держа за высокий каблук. На что надеялся, оставив его в заложниках? Косился на смартфон – не пришло ли сообщение от Кати. Подмывало написать самому. Что-нибудь обидное. Что-нибудь примирительное. Что-нибудь… Может, о произошедшем в ванной? Нет, эта странность только между ним и квартирой – Катя здесь лишняя, словно квартира не доверяла ей, не приняла ее.

Ночью пришло раскаяние, в котором он не мог разобраться. Потом захлестнул прилив злости.

А потом панический страх.

Игорь услышал, как в замке повернулся ключ, и бросился в коридор. Сейчас он увидит заплаканное лицо Кати, услышит сбивчивые заверения: она никогда ему не изменяла, она его любит и не может без него. И он примет ее, обновленную этим признанием, и они будут долго стоять, обнявшись, в утреннем коридоре и облегченно рассмеются, когда соседка сверху заверещит: «Сюда иди! Сюда, я сказала!»

За открывшейся дверью показалось твердое гладковыбритое лицо «тестя».

– Я за вещами Кати, – сообщил он, не глядя Игорю в глаза. Смущался или боялся сорваться?

Игорь не нашелся, что сказать. Шмыгнул в спальню. Набил с десяток больших пакетов, подумал и вытащил из-под кровати новенький чемодан, который они купили в Питере (у старого сломалось колесико). Катя увидит чемодан, и на нее накатит: поймет, что она потеряла.

– Если найду что-нибудь еще, позвоню.

– Не звони ей. Меня наберешь, – сказал «тесть» и ушел, оставив на этажерке для обуви Катин комплект ключей.

Игорь закрыл за ним дверь, опустился на корточки и спрятал лицо в ладони.

Дороги назад не было. Ни жизни, ни смерти.

Неделя прошла как в бреду.

Его швыряло из крайности в крайность. Самобичевание: «Я сам виноват, невнимательный, нелюдимый! Приревновал на пустом месте!» Ненависть: «Ну и хорошо, что ушла! Поделом!» Жалость к себе. Пустота.

Он слышал, как кто-то расхаживает по комнатам наверху, стучит, громыхает.

В квартиру соседей по тамбуру въехали квартиранты. Хлопали дверью, шумели. Игорь следил за ними через дверной глазок. Сложилось впечатление, что жильцы все время меняются. Постоянно мелькала мамаша – сдает посуточно? Вот ведь гадство… Был еще мальчик, в каждой новой партии. Высокий, худой, с личиком дауна; пока другие ходили или выходили, он стоял у щитка, скрывающего трубы отопления, и, ковыряясь в носу, таращился на дверь Игоря.

Из дома Игорь выбрался лишь на восьмой день после ухода Кати. Настоял пустой холодильник.

В ближайшем от дома минимаркете покидал в корзину что попалось под руку – сыр, колбасу, яйца, хлеб, томатный сок, огурцы, помидоры, замороженные куриные крылышки,