— Так на углу Невского и Грибоедова они собираются, напротив Казанского собора, — ответил Хмельницкий. — Мы туда ходили вчера, но Коли не видели.

— Или он нас быстрее увидел и спрятался, — добавила его супруга.

— Спасибо за информацию, — Аверин вырвал из блокнота лист и написал свой номер. — Если Николай появится, пусть немедленно мне позвонит. Скрываться ему не нужно, ничего серьезного ему не грозит, женщина сама виновата. Но, как вы понимаете, разобраться в этом необходимо. Не бегать же ему всю жизнь.

— Да, конечно, — закивали супруги. И Аверин, вежливо поклонившись, покинул Хмельницких.

Вернувшись домой, Аверин позвал Кузю.

— Итак, Николая ты не нашел?

Кузя помотал головой:

— Нет, в доме его точно не было, причем давно. Я обследовал весь дом, выбрался из подвального окна. У них там огромный подвал, представляете? Но и там никого.

— Понятно. Нашел что-то интересное?

— В комнате куча фотографий. Я не стал ничего брать, просто запомнил лица. Там была какая-то рыжая, а рядом с ней два парня. Наверное, один из них Николай.

— А второй, возможно, Иван Ушков. Очень хорошо. Надо их найти. Слушай, Кузя. Ты знаешь, где Казанский собор?

— Не-а…

— Я тебе покажу. Напротив него собираются подростки, там же бывает и Николай с друзьями. В кои веки твой экстравагантный вид пригодится.

— Он уже пригодился! Когда я притворялся их другом, — возразил Кузя.

— Да, ты прав. Еще раз притворишься. Посидишь на сходке, понаблюдаешь. Вряд ли все пришедшие друг друга в лицо знают. Я думаю: там разные анархисты собираются, не только эти дивопоклонники. Если вдруг на тебя обратят внимание, скажи, что недавно приехал откуда-нибудь издалека. Из Иркутска или вообще из Владивостока. Можешь попробовать осторожно разузнать про Николая. Если увидишь его — сразу беги в будку и звони мне, потом можешь отвлечь разговором, пока я еду. Если уйдет — пойдешь за ним и разузнаешь, где он живет. Ах, да. Пока не поймают демона, даю разрешение на смену облика в любое время, только часы не потеряй. И самое главное, если почуешь где-то присутствие демона — сразу беги, не геройствуй. Ясно?

— Ага! — Кузя так дернул головой, что стукнулся затылком об стену. — Когда мне идти?

— Точно не сейчас, завтра я тебя отвезу и высажу неподалеку. Сначала присмотрись, потом уже подходи к ним.

Галка, посидев на перилах моста через Екатерининский канал, сделала круг над сквером возле собора и приземлилась на спинку скамьи.

— Эй, птица! Птица, хочешь семечек? — парень с сальными волосами, свисавшими паклей у него с ушей, протянул горсть. От него разило алкоголем.

— Ты дебил, Урал. Это же не долбанный голубь. Эй, ворона, пива хочешь? — второй парень, обнажив в улыбке плохие зубы, оглушительно заржал.

— Сам ты дебил, — беззлобно отозвался первый, — она ручная. Видишь кольцо? Цыпа-цыпа-цыпа.

Галка взлетела, сделала еще пару кругов над каналом и, опустившись во двор-колодец, влетела в окно припаркованной там машины.

— Всё, я готов, — проговорил Кузя, натягивая на себя рубашку.

— Штаны не забудь. И ботинки, — не поворачиваясь напомнил его колдун, — деньги вот, держи. Сто рублей хватит?

Кузя неопределенно пожал плечами. Пиво он раньше не покупал, и сколько оно стоит, понятия не имел. Но учитывая, что рубашка обошлась в десять рублей… точно дешевле.

— Да. Должно, — он протянул руку. И получив две купюры по пятьдесят, небрежно сунул их в карман широких штанов.

— Я еду на лекцию сейчас. Надеюсь встретить тебя здесь, когда вернусь. Если что-то изменится — жди меня дома. Не рискуй, ясно? — лицо хозяина было очень серьезным. Как будто Кузя не пообщаться с местными подростками собирался, а как минимум шел в логово того жуткого дива.

Да, от чудовища бросало в дрожь. В Пустоши он бы никогда не посмел лизнуть кровь такого. Скорее, почуяв ее, бежал бы сломя голову в Ледяные Горы. Сильнейший раненый див. Да что может быть страшнее?

Но Кузя всегда был хитер и осторожен. Иначе как бы он выжил в Пустоши? Зря колдун волнуется.

А Кузя чувствовал это волнение. Отчасти оно нервировало, но в той же степени и льстило. А ведь правда, он великолепно показал себя на всех заданиях! Не совершил ни одной ошибки. Колдуну пришлось бы изрядно попотеть, чтобы найти достойную замену. Конечно, он беспокоится.

Надо улыбнуться. Не просто по-человечески, а именно так, как улыбаются дети. На людей это хорошо действует.

Научиться этому было не так просто. Садист Даниил был подростком, но располагающе улыбаться не умел. У этого человека вообще не оказалось полезных навыков, поэтому его память сразу была отброшена.

Улыбку он скопировал у девочки Веры, племянницы его колдуна. Она вызывала у окружающих умиление и другие теплые чувства, а значит, ее мимика вполне подходила.

Правда, тренироваться приходилось часто. Но постепенно улыбка начала получаться, как надо.

— Конечно, не буду. Я всё узнаю и немедленно дам вам знать, — он улыбнулся улыбкой Веры.

Колдун сразу же расслабился. Вот и отлично. Хозяин поедет заниматься своими делами и не будет контролировать. Надо доказать ему, что его див незаменим и без него ему придется по-настоящему тяжело и плохо.

— Все, ни пуха ни пера, — колдун открыл дверцу.

— К черту, — ответил он и, засунув руки в карманы и насвистывая, направился на Невский.

Магазин он приметил, еще летая галкой. Не вынимая рук из карманов, он прошелся вдоль витрин и, подойдя к продавцу, с легкой небрежностью в голосе, проговорил:

— Мне две бутылки пива и бутылку кваса.

Улыбнулся и добавил:

— Пожалуйста!

Продавец покосился на него, но увидев пятьдесят рублей, немедленно оттаял и принес всё, что требовалось.

Кузя зашел за угол, вылил пиво из бутылки, залил туда квас и направился обратно к скверу. Вторую бутылку он сунул в один из многочисленных карманов своих штанов.

Прибыв на место, он сел на парапет собора и принялся неспешно отхлебывать из горлышка. Ровно так поступало большинство молодых людей, собравшихся здесь. Только пили они, разумеется, настоящее пиво.

— Слышь, щегол, бобы есть? — его внезапно ткнули в спину. Он медленно, с ленцой обернулся.

— Чего?..

— Ничо, — парень, предлагавший семечки галке, отошел на шаг. — Хочешь поиграть в складушечки? С тебя бобы, с меня за горячим, а?

Парень потер большим и