Шрифт:
Закладка:
В то время как основное внимание по телефону Жукова и Тимошенко уделяли Кузнецову, в остальных округах командиры сидели в своих штабах и ждали распоряжений из Наркомата обороны. На какой-то период другие командующие остались без внимания, точнее – без давления Тимошенко и Жукова. Когда же по телеграфу они получили из Генштаба уведомление, что в ближайшее время к ним поступит важная шифровка, то многие справедливо посчитали, что там будет подтверждение требованиям «Директивы 20.06.41» о выводе войск на позиции. И начали выполнять это каждый на свой лад.
В Одесском округе генерал Захаров, не дожидаясь шифровки, приказал всем войскам занять позиции в своей полосе обороны, включая предполье.
В 6-й армии КОВО, как уже говорилось, 97-я и 41-я стрелковые дивизии еще до полуночи двинули отряды поддержки пограничников, оставив пока главные силы дивизий в лагерях. А в соседней 26-й армии 72-я и 99-я стрелковые дивизии находились на позициях уже полностью. В КОВО долго не давали войскам занимать свои позиции в полосе обороны только 5-й армии. К примеру, командир 45-й сд Г.И. Шерстюк вспоминал:
«К 8.30 22- июня начальник штаба дивизии восстановил связь по линии Ковель—Любомль и вызвал меня к телефону. На мой первый вопрос “Каковы распоряжения свыше на действия дивизии” я получил распоряжение командира 15 СК: “Провокация, частям дивизии быть в гарнизонах в полной готовности, категорически запретить пограничному отряду ведение огня, ждать дополнительных распоряжений”»401.
А вот начальник штаба того 15-го СК, командир которого не давал Шерстюку выводить войска, заставляя их сидеть в гарнизонах, генерал-майор Рогозный:
«Как оценивалась обстановка на границе в этот период, свидетельствуют выводы, сделанные командующим 5-й армией после получения информации 20 июня от одного из работников разведывательного управления штаба округа о явных приготовлениях противника к боевым действиям. Эти выводы сводились к следующему:
1. Немцы воевать с нами не будут, т.к. между СССР и Германией существует договор о ненападении.
2. Германия испытывает недостаток в продовольствии и других средствах и начать войну не может…
22 июня в 3 часа 20 минут командующий 5 А генерал-майор Потапов М.И. позвонил мне на квартиру и передал следующее: “Немцы кое-где начали вести бой с нашими погранзаставами. Это очередная провокация. На провокации не идти. Войска поднять по тревоге, но патронов не выдавать”»402.
Тем же, кто занял свои позиции, препятствовали вести по врагу артогонь аж до 10 часов утра.
Важный момент – а когда войска были извещены официально правительством, что завязавшиеся бои – никакая не провокация, а война со стороны Германии? Это произошло довольно быстро. Уже в 4 часа 50 минут штаб Балтийского флота получил телеграмму из Москвы, что это не провокации, а нападение Германии – началась война:
«4 часа 50 минут. Быстрыми шагами входит к своему столу В.Ф. Трибуц… Я молча протягиваю ему бланк телеграммы. Вице-адмирал медленно читает вслух:
– “Германия начала нападение на наши базы и порты. Силою оружия отражать противника”.
Вздохнув, он ставит свою размашистую подпись. Офицер Кашин берет телеграмму. Вскоре она понеслась по проводам и эфиру в Ханко, Ригу и на остров Эзель, в Кронштадт соединениям, частям и кораблям. Странное дело, мы облегченно вздохнули, будто с плеч спала тяжесть. Кончилась неизвестность. Все встало на свое место. Теперь оставалось действовать»403.
До соединений сухопутных войск извещение дошло чуть позже, но все равно довольно быстро. К примеру, в 5-й стрелковой дивизии СЗФ:
«Помню, это было около шести часов, потому что именно в шесть часов еще раз позвонили из штаба корпуса и сообщили, что началась война. Эта новость нас уже не поразила. Гораздо сильнее поразило нас известие, что германская авиация бомбила Киев, Одессу, Минск, Каунас»404.
Молчание ягнят
Возможны возражения, что это не кто-то другой (включая Тимошенко с Жуковым), а сам Сталин и потом замещавший его Молотов 20, 21 и в ночь на 22 июня мешали выводить войска на позиции и приводить их в боеготовность. Вроде, директивы-то они как бы давали, но потом тайком названивали и запрещали занимать огневые точки на границе.
Выше мы рассмотрели множество событий за период с 18 по 21 июня. Давайте по пунктам еще раз отметим главные моменты.
1. Выход приграничных дивизий 18 июня на боевые позиции во всех западных округах.
2. Последующий отвод их 20 июня в Киевском и Западном округах назад.
3. Предупреждение в ночь с 20 на 21 июня командного состава округов о точных дате и времени немецкого нападения.
4. Повторное, в связи с этим, приведение войск в боеготовность в ночь с 20 на 21 июня.
5. Отвод войск и фактическая отмена их боеготовности днем 21 июня во многих местах с массовым «загоном» в некоторых округах и флотах командного состава вечером 21 июня на развлекательные мероприятия.
6. Саботирование наркомом обороны и начальником Генштаба вывода войск на позиции и выполнения даже ущербной «Директивы № 1» в ночь на 22 июня.
Предположим, что пункты 1, 3, 4 – это заслуга наших военных во главе с Жуковым и Тимошенко, делавших это, преодолевая сопротивление Сталина. А пункты 2, 5 и 6 – целиком на совести Сталина.
Можно не сомневаться – будь Сталин инициатором действий отмены боеготовности хоть по одному пункту, то хрущевцы и жуковцы вдоволь поплясали бы на них, не преминув раструбить малейшую свою заслугу и раздуть любое возражение Сталина. А что мы видим? Что рассказали о тех четырех днях по всем 6 пунктам главные действующие лица – те, кто принимал решения или входил в высшее военное руководство?
Главный из них, нарком обороны Тимошенко, мемуаров не оставил вообще. А если что и написал, то оно до сих пор лежит где-нибудь в архиве на очень «секретном хранении». Тимошенко – безусловно, честный и волевой человек,и, несмотря на все ошибки, вполне мог сказать все как было. Но его правда шла бы вразрез с линией партии, и потому воспоминания Тимошенко на свет не появились. Можно только пожалеть об этом. А врать в угоду ЦК КПСС и валить свою вину на Сталина, как это сделал Жуков, – даже предположение об этом для Тимошенко просто оскорбительно.
Вот заместитель командующего ЗапОВО И.В. Болдин. Кроме нарушения границы немецкими
