– Я по тебе скучаю, – тихо произносит он; закрываю глаза, не в силах сдвинуться с места. – Я не могу… – продолжает он. – Не могу жить дальше, пока не улажу наши отношения.

Нахмурившись, поворачиваюсь к нему. На лице Джеймисона явно читается мука; кажется, он нервничает. Слезы туманят мне глаза, в его взгляде мелькает сожаление.

Обернувшись, он смотрит на припаркованную в темноте машину; я ее даже не заметила.

– Я тебе кое-что принес, – осторожно произносит он, а потом почти бежит к машине.

Минуту спустя он возвращается с огромным букетом желтых роз, который протягивает мне.

– Желтые розы? – в замешательстве спрашиваю я.

– Кажется, они символизируют дружбу, – с мягкой улыбкой поясняет он.

– Ты хочешь быть моим другом?

Он с надеждой кивает.

– Начнем все сначала?

Внезапно внутри что-то обрывается.

– Наглости тебе не занимать, – усмехаюсь я и, поймав его хмурый взгляд, срываюсь на крик. – Ты разбиваешь мне сердце, а после возвращаешься с букетом желтых роз! – Он отшатывается, явно удивленный подобной вспышкой гнева. – Не стала бы дружить с таким эгоистичным придурком, даже останься ты последним мужчиной на земле! – кричу я, слезы ярости текут по щекам.

Я уже не контролирую себя. Выхватив у него букет, начинаю расправляться с розами – ломаю стебли, обрываю цветки, а потом бросаю на землю и неистово топчу их ногами. Пусть эти дурацкие розы испытают всю ту боль, что он причинил мне.

Джеймисон затравленно наблюдает за происходящим.

По венам струится адреналин. Как будто недостаточно поизмывавшись над розами, я поднимаю жалкие остатки букета с земли и, пробежав несколько метров, с силой швыряю их на дорогу прямо под колеса проезжающего автобуса.

– Вот что ты можешь сделать со своей дружбой! – усмехаюсь я, проходя мимо Джеймисона.

Я отпираю дверь и, не оглядываясь, вхожу в дом. С силой надавив на кнопку лифта, краем глаза вижу, как Джеймисон наблюдает за мной сквозь стеклянную дверь. По лицу струятся слезы, злюсь на саму себя за эту безумную вспышку ярости.

Вот до чего он меня довел!

Двери лифта разъезжаются в стороны, я вхожу внутрь и нажимаю на кнопку нужного этажа. А потом, закрыв лицо руками, сотрясаюсь от громких рыданий.

Будь ты проклят, Джеймисон Майлз…

Глава 24

В жизни случаются моменты, которые запоминаешь навсегда; возникают мучительные ситуации, определяющие, на что мы способны. Таким стал прошлый вечер.

Я вела себя как психопатка, уничтожала розы голыми руками, кричала будто ненормальная. Боже, до чего я опустилась! Лишь при мысли об этом меня охватывает жгучий стыд.

Впрочем, как ни странно, впервые за несколько недель я хорошо спала ночью – словно бы, немного выпустив пар, тем самым успокоила душу.

Я не чувствую вины за свой поступок, хотя в обычных обстоятельствах точно мучилась бы угрызениями совести. Однако весь такой загадочный Джеймисон Майлз больше не заслуживает моей жалости.

«Не стала бы дружить с таким эгоистичным придурком, даже останься ты последним мужчиной на земле», – сказала ему я… точнее, прокричала. Недостойные, отвратительные слова, но, черт возьми, он сам напросился!

Двери лифта разъезжаются в стороны, я выхожу в фойе, потом на улицу. И тут же слышу, как идущая впереди женщина бормочет себе под нос:

– Что здесь, черт возьми, произошло?

Она замирает на тротуаре и оглядывает поле битвы, усеянное лепестками желтых роз, смятые и раздавленные бутоны на асфальте, посреди дороги – сплющенные остатки букета, перевязанного большим кремовым атласным бантом.

Господи…

Я опускаю голову и поспешно прохожу мимо, а после, подняв взгляд, осматриваюсь в поисках камер наблюдения. Интересно, попала ли на камеру вчерашняя сцена? Кто-нибудь видел эти записи?

Надеюсь, что нет… неловкая ситуация.

Сев в автобус, я достаю электронную книгу. Сейчас меня не привлекают романтические истории, сама мысль о всяческой любовной ерунде вызывает отвращение. Так что открываю «Кладбище домашних животных». Может, Стивен Кинг поможет проникнуть на изнанку реальности, где причинять страдания неприемлемо, а отыграться на желтых розах – вполне закономерно.

Ладно, Джеймисону не повредит. Посмотрим, что он еще придумает.

Я перелистываю страницу.

Как говорится, всякому овощу – свое время.

Джеймисон

Сидя в кафе через дорогу от «Майлз Медиа», я потягиваю кофе. Уже несколько дней прихожу сюда перед работой. Алан сказал, что Эмили часто бывала здесь с друзьями. Надеюсь, рано или поздно наткнусь на кого-нибудь из них.

Зачем? И сам не знаю.

В голове вновь и вновь звучат слова, сказанные Эмили прошлым вечером.

«Не стала бы дружить с таким эгоистичным придурком, даже останься ты последним мужчиной на земле». На ее месте я бы тоже не захотел с собой дружить.

Еще никогда не видел ее такой злой… и худой. Эмили сильно похудела. Не перестаю корить себя, что заставил Эм так сильно страдать.

Я делаю глоток кофе и чувствую, как кто-то касается плеча.

– Привет, – произносит Тристан, опускаясь на соседний барный стул.

– Привет.

– Высматриваешь Эмили? – небрежно интересуется он.

– Вовсе нет.

– Врешь, – лукаво усмехается он. – Слушай, мы с ребятами летим на выходные в Вегас. Самолет уже готов, – радостно сообщает брат; я только морщусь. Хуже просто не придумаешь. – Будет здорово. Выпивка, азартные игры, красотки, желающие вступить в «Клуб Майлза». Заканчивай пускать сопли и снова возвращайся в строй. Забудь на время о брюнетках! Думаю, блондинка или две придутся в самый раз… К тому же нам стоит отпраздновать твою невиновность. Элиот и Кристофер прилетают в пятницу. – Он подмигивает, словно пытаясь выставить предложение в более выгодном свете.

– Да, звучит совершенно хреново, – сухо бормочу я.

– Меня это мало волнует. Ты в любом случае едешь.

Я смотрю в пространство прямо перед собой. В последнее время у меня начисто исчезла способность чему-либо радоваться.

– Очень беспокоюсь о тебе, Джей, – внезапно став серьезным, поясняет Тристан. Я молча закатываю глаза. – Мы все беспокоимся. Ты сам на себя не похож.

– Я в порядке, – бормочу я, уткнувшись в чашку с кофе, и снова оглядываюсь по сторонам, вспоминая, зачем здесь нахожусь.

– Если хочешь ее увидеть, просто пойди к ней домой, – советует брат.

– Я уже попытался вчера вечером.

– И как успехи?

Я надуваю щеки.

– Она разозлилась и… – На миг замолкаю, подбирая слова, чтобы объяснить случившееся. – Я подарил ей желтые розы. Она, как безумная, растоптала их к чертовой матери.

– Серьезно? – усмехается он, а после широко улыбается, явно впечатленный. – Желтые розы… А почему не красные?

– Подумал… – Я тяжело вздыхаю. – Желтый мне казался безопаснее. Вроде как символ дружбы. Я просто хотел с ней поговорить.

– Но