– Как я себя вел? – О чем она говорит?

– Когда ты был совсем малышом – года три или четыре, – тебе купили маленький бледно-голубой пикап. Он помещался у тебя на ладони и очень тебе нравился. Ты гордился им и повсюду таскал с собой, – рассказывает она; я мягко улыбаюсь. – Так случилось, что Тристану он тоже нравился. У него были свои игрушки, но пикап он считал особенным. И когда Тристан грустил, ты всегда отдавал машинку ему, даже несмотря на то, что сам очень сильно ее любил. Просто ты не выносил, когда ему было плохо, и считал своим долгом порадовать его, – вспоминает мама; я хмурюсь. – Пока ты рос, я часто замечала в тебе эту склонность. В глазах посторонних ты казался холодным и равнодушным, но для тех, кого любил, готов был на все, лишь бы сделать их счастливыми. Ты слушаешь голос сердца, забывая при этом о здравом смысле, – заключает она; я смотрю на нее, не отрываясь. – С чего ты решил, что Эмили не будет с тобой счастлива? – интересуется мама.

Я ощущаю, как меня захлестывает волна эмоций.

– Потому что рано или поздно подведу ее, – тихо поясняю я.

– Каким образом? – спрашивает она, лицо мамы смягчается. – Слишком усердно работая? Полностью посвятив себя семейному бизнесу? – Не находя ответа, я закрываю глаза; она продолжает: – Я сама влюблена в такого же мужчину, Джеймисон. Ты ведь отлично знаешь отца. Он, как и ты, трудоголик до мозга костей.

– Но как… – растерянно начинаю я. – Как мне совместить и то и другое, мам?

– Придумай что-нибудь, – предлагает она. – Эмили любит тебя, а вовсе не деньги или фирму. Ей нужен только ты сам, – объясняет она; я опускаю голову. – Завязывай с этой чертовой самоотверженностью и делай то, что хочешь.

– Я уже не знаю, чего хочу, – тихо признаюсь я.

– Глупости! – бросает она. – Скажи-ка, если бы ты попал на необитаемый остров, кого бы пожелал взять с собой?

– Эмили, – уверенно отвечаю я.

– Влюбиться – все равно что оказаться на необитаемом острове, Джеймисон. Мысли заняты только любимым человеком, вокруг него сосредоточена вся твоя реальность, – говорит она; делаю глубокий вдох. – Если не хочешь строить будущее рядом с ней – так тому и быть, но не смей отказываться от собственного счастья, пытаясь ее защитить, – внушает мне мама; я стискиваю челюсти. – Никогда не понимала, как в одном человеке может уживаться безжалостность в делах и способность жертвовать собой ради любимых. Тем не менее бывает и такое, точно знаю – ведь вы с отцом совершенно одинаковые. – Она проводит ладонью по моей щеке. – Я люблю одного мужчину, весь мир знает совсем другого; не так уж плохо, что лишь мне одной достается вся его мягкость, – улыбается она. – Я – целый мир для твоего отца, Джеймисон. Невзирая на его работу, никогда не ощущала себя заброшенной или нелюбимой, всегда была для него на первом месте, – рассказывает мама; ее слова заставляют задуматься. – В тебе тоже уживаются два разных человека. Так позволь себе быть настоящим рядом с Эмили, для всех остальных оставайся Джеймисоном Майлзом. Не нужно ничего выбирать, ты уже поставил счастье Эмили превыше своего, так что нет сомнений – эта девушка предназначена для тебя.

– Она не хочет со мной разговаривать, – тихо признаюсь я.

– Так заставь ее слушать. – Мама поднимается со стула и заключает меня в объятия. – Борись за любовь, цепляйся обеими руками и никогда не отпускай.

Она целует меня в щеку и, больше ничего не говоря, выходит из квартиры. Сказанные ею слова эхом звучат в ушах.

«Позволь себе быть настоящим рядом с Эмили, для всех остальных оставайся Джеймисоном Майлзом. Не нужно ничего выбирать…»

В пять утра, все еще полностью одетый, лежу на диване в гостиной, уставясь в потолок. За ночь я глаз не сомкнул. В голове вновь и вновь крутятся сказанные мамой слова. Она верит, что я смогу одновременно стать мужчиной, которого хочет Эмили, и другим, каким мне надлежит быть.

Судя по всему, у меня есть три варианта на выбор.

Первый – уйти из «Майлз Медиа» и стать во всех смыслах желанным мужчиной.

Второй – позволить Эмили навсегда исчезнуть из моей жизни. Лишь при мысли об этом внутри все сжимается.

А третий – как-то совместить живущие во мне личности… Неужели такое возможно?

Я поднимаюсь с дивана, впервые за долгое время способный ясно мыслить.

А пошло все к черту! Попробую последовать совету мамы, а не получится – просто уйду из «Майлз Медиа».

Я непременно верну свою девушку. Она – превыше всего!

Глава 25

Эмили

Я выключаю компьютер, навожу порядок на столе и шагаю к лифту. В этот час в офисе почти никого не осталось. День выдался долгим, но зато я многое успела. Как ни странно, блокировка номера телефона Джеймисона принесла небывалое удовлетворение, сравнимое разве что с чувством, охватившим меня после недавней расправы над розами.

Возможно, это ненормально, однако, будучи грубой с ним, я выплескиваю наружу часть скопившейся внутри ярости. Лучшее лекарство для меня – причинять боль Джеймисону. Наверное, я просто запуталась, и все же расплата удивительно приятна. Вчера вечером смотрела «Джон Уик», весь фильм с лица не сходила улыбка – мое психическое состояние явно оставляет желать лучшего.

Я спускаюсь на лифте и выхожу на улицу. Снаружи темно и холодно, я плотнее кутаюсь в тяжелое пальто, чтобы не замерзнуть.

– Эмили, – раздается голос за спиной.

Я резко останавливаюсь. Черт побери, что здесь делает Джеймисон?

Опустив голову, иду вперед.

– Эмили, – снова зовет он.

– Что, Джеймисон? – обернувшись, бросаю я.

– Можно с тобой поговорить?

– Нет. Уходи.

Я отворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь к автобусной остановке. Джеймисон идет следом за мной.

– Просто удели мне пять минут, – просит он; я не отвечаю. Чуть ускорив шаг, Джеймисон меня догоняет. – Знаю, я облажался по полной… – вздыхает он, я же представляю, как бью кулаком по прекрасному лицу этого придурка; словно наяву, вижу, как от удара его голова откидывается назад… – Пожалуйста, – бормочет он; ему приходится почти бежать, чтобы не отстать. – Я должен все объяснить.

– Мне неинтересно. – Не сбавляя шага, иду дальше.

Он по-прежнему следует за мной, молча, будто не зная, что еще сказать.

– Я не уйду, пока ты не поговоришь со мной, – наконец произносит Джеймисон. – Может, чего-нибудь выпьем?

– Нет.

– Поужинаем?

– Отвали, Джеймисон.

– Ни за что, – бормочет он, прибавляя шаг, чтобы не отстать.

– Мы это уже проходили. Убирайся с глаз моих!

Он обгоняет меня и,