немного цветов, росших в саду, и вернулась в дом. На кухне она поставила букет в один кувшин с веткой, на которой уже появились новые листья и распускались белые цветы. Через несколько секунд пришли дети. Жан за руку вёл мать, Селена опиралась на плечо сына, благодарно краснея, словно не привыкла к такой заботе. При виде этого Анна вдруг смутилась, почувствовала себя лишней в этой семье, смято сказала несколько торжественных слов, после чего все сели за стол.

Только принялись за скромный праздничный ужин, как в дверь постучали. Все замерли, нехорошее предчувствие упало на них, словно сеть. Анна без слов кивнула семье, чтобы они оставались на месте, а сама вышла в коридор и подошла к двери. Из кухни следом за ней пошёл Жан.

— Кто там? — спросил он прежде, чем это успела сделать Аннабелль.

— Нам нужна мадемуазель Анна, — требовательно крикнули с той стороны. Девушка обернулась к Жану и жестом попросила его уйти. Тот лишь крепко сжал челюсти и вдруг обнял Анну, а уже через несколько секунд скрылся в кухне. Девушка осталась недоумённо смотреть ему вслед; кажется, она впервые видела его раскрасневшееся лицо и блестящие глаза. Стук повторился, дверь жалобно заскрипела, грозясь слететь с петель.

— Я иду, — произнесла девушка, неторопливо отпирая засовы. — Что случилось?

— Его Светлость желает Вас видеть, — только и всего. Дальнейшие вопросы ни к чему не привели и на всё Анна получала один и тот же ответ: «Его Светлость желает Вас видеть», и оставалось только гадать, чем же она так не угодила Иларию.

За дверью её ждали двое рослых мужчин. Им бы стоило ловить таких же громил, как они сами, но Иларий, видимо, использовал их, чтобы создавать атмосферу крайней серьёзности. Да уж, оказавшись между двумя такими горами хочешь не хочешь, а серьёзным будешь. Судя по всему, эти двое знали только одну фразу: «Его Светлость желает Вас видеть», между собой же они общались мычанием и обрывками слов, но даже этого им было достаточно, чтобы понимать друг друга, то и дело между ними рокотали вспышки смеха. Анна рядом с ними чувствовала себя крайне неуютно, и всё пыталась ускорить шаг, чтобы опередить своих сопровождающих; тем более, такой эскорт привлекал внимание. Взрослые просто следили взглядами, а дети бесстрашно спрашивали: «Мама, это что?» и «Мама, куда мы идём?», когда раскрасневшаяся мать старалась как можно быстрее увести своё чадо подальше от чужих глаз и ушей.

От толпы отделилась тень Виктора. В красноватых лучах заката его силуэт казался ещё более тёмным, а черты ещё острее. Он быстро пошёл наперерез маленькой процессии.

— Что здесь происходит? — спросил он с суровым видом.

— Меня желают видеть, — объяснила Анна. — К сожалению, это всё, что я знаю.

— Его Светлость желает её видеть, — медленно сказал один из верзил.

— О чём и речь, — обречённо выдохнула Аннабелль, устало глядя на Виктора.

— Зачем? — спросил юноша у сопровождающих. Те переглянулись и словно по команде начали думать, хмуря брови и краснея от напряжения.

— Это надолго, — кивнула девушка, Виктор издал хриплый смешок, но тут же подавил его. — Мне есть, чего опасаться? — спросила она спустя пару секунд.

— Всегда есть чего опасаться, — с этими словами он незаметно передал Анне маленький нож с тонким изогнутым лезвием вроде того, которым распарывают швы. — Если что — кричи.

Сказав это, он прикрикнул на верзил, чтобы те поторапливались, и пошёл обратно в сторону стоянки. Анна благодарно смотрела ему вслед. Такое участие было ей приятно, хотя она и не знала, чем заслужила такую благосклонность этого сурового юноши. Сам собой наружу вырвался тяжёлый вздох. Она вспомнила об обещании, которое дала Клоду. От мысли, что совсем скоро она может его исполнить, в сердце появилась светлая радость и нетерпение. Снова будет свобода, путешествия и покой, тот покой, которого она не чувствовала нигде и ни с кем кроме хмурого хозяина замка. Она вдруг поняла, что всюду ищет его: в символах и жестах, жадно выхватывает глазами всё, что напоминало ей о нём. И непроизвольно в уме начинал звенеть вопрос: а помнит ли он о ней? Девушка сжала рукоять ножа, спрятанного в кармане, отвлекаясь от этих мыслей.

Буроватая тень пролетела прямо перед её лицом. Девушка остановилась и удивлённо огляделась, вырванная из размышлений, как из сна. Она оказалась в нескольких шагах от волшебного дерева, его длинная ветвь тянулась к земле, точно пыталась похлопать какого-нибудь прохожего по плечу. На самом конце этой ветки сидела уже знакомая Анне малиновка. Она рассматривала девушку своими чёрными глазками и, заметив, что привлекла внимание, принялась заливисто щебетать, точно твердя: «Пора в путь. Пора в путь». Аннабелль улыбнулась старой знакомой и виновато кивнула в сторону дома Фильбера, умоляя птаху подождать немного — у неё оставались незаконченные дела.

Иларий ждал её. Врач стоял рядом с его постелью и сверлил девушку тяжёлым взглядом, полным жгучей ненависти. Анна рефлекторно сжала рукоять ножа, это несколько успокаивало и всё же не избавляло от желания уйти как можно скорее.

— Идите, — приказал правитель своей свите. Верзилы, немного потолпившись, тут же вышли на улицу, а врач остался и пытливо взглянул на Илария, без слов уточняя, нужно ли ему тоже покинуть помещение. — Пошёл. Вон, — отчеканил мужчина, отвечая врачу тем же пытливым взглядом. Врач раболепно кивнул и, бросив на Анну ещё один испепеляющий взгляд, вышел из комнаты.

Они остались один на один. Несколько секунд они молчали, на лицах были маски смятения, украшенные нелепыми улыбками, точно призванными полностью испортить и так непростую ситуацию. Смущение, незнание, что делать дальше, вызывали всё большее оцепенение, избавиться от которого было всё труднее. Иларий первым усмехнулся, отбрасывая волной нахлынувшее сомнение, и жестом предложил Аннабелль присесть