Шрифт:
Закладка:
Таким образом, самые требования жизни лучше слов доказали справедливость суждений деда Баляцо. То же самое сказал и Астемир. Тогда Тембот, уже скучавший без молота в руках, опять пошел за Асланом, и опять послышались звонкие удары молота о наковальню.
На этот раз юный тлепш надолго обосновался в старой кузнице. Не утихало ровное гуденье пламени в горне, по всему жемату несся сладковатый запах древесного угля. И, нужно сказать, от этого становилось как-то веселее всем жерновщикам.
Опять семья по вечерам собиралась за столом, хотя ужин не всегда бывал достаточно сытным, и опять, как некогда Эльдар, хвалился своими успехами новый кан, и больше всех был доволен Баляцо.
— Покажи руки, — обращался он к Темботу.
Тембот протягивал руки, и дед с веселой горделивостью отвечал:
— Если этого не видишь ты, Думасара, то это видит аллах… Гляди и ты, Астемир. По теленку виден вол, по рукам — будущий кузнец. Руки у него кузнечные. Видит аллах, зачем у Лю такой лоб, а у тебя, Тембот, такие руки: Лю — башковитый, а этот руковитый… Я тебе говорю, — дед обращался к Темботу, которого приятно щекотала похвала, — ты не проиграешь на этом деле.
Для пущей убедительности старик пошарил на своем чердаке и стащил в кузню все, что, на его взгляд, могло здесь пригодиться: старый дубовый желоб для воды, старинной ковки меч, несколько вязок ржавых подков, фамильные тамги и даже старинной выделки тяжелую наковальню, годную, несомненно, даже для легендарного Тлепша нартов.
— Только вам доверяю, Аслан и Тембот, — сказал при этом старик. — Вы теперь кузнецы аула, не посрамите его. Аллах не всем дает знать тайны ремесла, но постигнутые с помощью аллаха тайны всегда приносили нартам победу.
Был назначен день торжественного посвящения юного тлепша в ремесло героев и нартов.
В это утро немало зевак собралось перед старой кузницей незабвенного Бота. И кто знает, какие чувства шевельнулись в это утро в душе Данизат, которая тоже показалась в толпе.
Лю увидел здесь рядом с Чачей девочку Тину. Мальчик понимал значение предстоящего обряда и не позволил себе подвесить к поясу блестящий шар, чтобы не отвлекать на себя внимание людей. Правда, об этом он немножко пожалел, увидев Тину. Редкий случай блеснуть перед девочкой — блеснуть и в прямом и в переносном смысле — упущен. Хорошо, что все-таки он не забыл сегодня надеть революционную феску.
Тембот же прежде всего подвесил к дверям кузницы свои три шара, и эта великолепная гроздь сыграла не последнюю роль в том любопытстве, с каким народ собирался перед кузницей. Все поняли, что новые кузнецы способны сделать даже такие шары.
Давлет умирал от зависти и не мог сообразить, чем бы подавить такой успех молодых кузнецов, что бы такое придумать для украшения ККОВа, то есть прежнего дома Нургали, места нынешней славной деятельности Давлета.
Вот Тембот и Аслан приколотили к порогу кузницы по подкове. Вот Астемир и Баляцо, отцы кузнецов, выжгли на дверях тавро всех хозяев аула. Это означало, что кузнецы, с благословения начальства и старейшин, с уважением относятся к тем людям, чье семейное тавро выжжено на дверях.
Наступила самая торжественная минута. Толпа оживилась. Дети пролезли вперед, не очень на этот раз обращая внимание на загадочную для всех девочку из дома Жираслана.
Все услышали, как в желобе с водою зашипело несколько опущенных туда раскаленных подков, а затем увидели, как Аслан и Тембот, посвящаемые в кузнецы аула, вымыли этой водой свои лица и побрызгали свой инструмент и кожаные фартуки, оставшиеся от Бота.
— Пусть великое ремесло нартов хорошо послужит и нам, — сказал Баляцо.
Кузнецы ударили по наковальне. Обряд был закончен.
Люди расходились довольные.
Так мало радостей выпадало на их долю в последнее время, так много было забот, страхов и опасений!
Тина, воспользовавшись тем, что ее покровительница Чача ввязалась в бесконечный разговор с Данизат, бесстрашно приблизилась к самому порогу, восхищенно разглядывая блестящие шары, посматривая в полумрак кузницы.
Лю заволновался. Косясь одним глазом на девочку, он словчился умыть и свое лицо в священной воде кузнечного желоба, хотя он и не посвящался в ремесло тлепша — на его долю выпадали другие заботы.
ИСТОРИЯ ТИНЫ И НАЧАЛО ЕЕ ДРУЖБЫ С ЛЮ
Люди разошлись. Только Чача, Давлет и Данизат продолжали свой спор. Девочка стояла у порога, как иной раз чужой голодный ребенок смотрит на хозяйку, хлопочущую у очага, и, скажем прямо, некоторым хозяйкам, а чаще всех Чаче приходилось уже видеть девочку-дикарку в этой позе.
Чувствуя, что девочка следит за ним, Лю поправил остатки кисточки на своей феске и с помощью Тембота раза два ударил молотом по наковальне. Тина все стояла у порога, приглядываясь к мальчику в феске, стараясь, очевидно, разгадать его действительное отношение к кузнице и к посвящению в кузнецы…
Уместно будет сказать здесь о ней несколько слов.
В ауле не знали прошлого этой девочки. Сама она смутно помнила отца, человека по прозвищу Кареж, что значило черномазый. Он служил табунщиком у черкесской княжны, и мать Тины, подозревая, что ее муж, Кареж, изменяет ей, однажды в отчаянии бросилась в бурную Малку. Княжна, жившая очень замкнуто, взяла осиротевшую девочку к себе. Тине в это время было два года. Через год княжна вышла замуж за Жираслана и переехала в Шхальмивоко, а потом поселилась в доме князей Шардановых. С этого времени в ауле узнали маленькую девочку, которая росла в доме княгини.
Кареж остался на берегу Малки, он запил, а когда началась война, пошел на фронт вместо Жираслана и погиб в лихой кавалерийской атаке.
Тина жила в доме княгини и приучалась к разным работам. Чаще всего ее посылали с поручениями — то к мельнику, то к знахарке Чаче, то к печнику, то, наконец, к самому князю Жираслану, когда иной раз он ждал посыльного от княгини в условленном месте, под мостиком через Шхальмивокопс.
Так было до отъезда княгини.
Жена Жираслана, уезжая, не взяла с собою Тину, а поручила ей и Чаче беречь дом и присматривать за кошками. На любви к кошкам сходились вкусы княгини и Чачи. Вообще же княгиня недолюбливала старуху знахарку; жена Жираслана не без основания считала, что здесь уместна поговорка: пусть лучше шепчутся о тебе самом, чем говорят о твоем доме. Конечно, о
