Шрифт:
Закладка:
– За прошедшие годы были ли у тебя неудачные концерты?
– Очень странный концерт состоялся на площади Дуомо в Милане в 2006 году. Нас с оркестром разместили на сцене, построенной рядом с фасадом собора, и мы играли около двух часов. На площади стояла толпа, но никто не аплодировал. Ни один человек. Ни разу. Не хочется хвастаться, но я привык к овациям. Но в тот раз из зала даже шороха не раздалось: публика точно окаменела. Помню то странное ощущение, когда я дирижировал оркестром в полнейшей тишине. Люди стояли и слушали, но их словно и не было. В паузах между композициями я не разу не услышал ни звука. «Как же так? – думал я. – Им что же, не нравится?» Я уже совсем разозлился и решил, что закругляюсь и на бис не выйду. «Они того не заслуживают. Поеду домой», – решил я. Закончив программу – уж и не помню, злился ли я или впал в отчаяние, я спрятался за занавесом и замкнулся в себе. Вдруг я увидел Марию и рядом с ней одного из музыкантов, и тут меня понесло. Я высказал все, что думал, но они лишь улыбнулись. «Эннио, ты что, не заметил, что на улице льет как из ведра? Ты посмотри на фонари». И только сейчас я понял, что толпа стояла под проливным дождем уже два часа. В руках люди держали зонты, поэтому аплодировать они не могли. Я вернулся на сцену и трижды выходил на бис, я почувствовал большой прилив энергии и признание к этим людям. Кажется, это был самый странный концерт за всю мою карьеру. Помню, это было в декабре.
– Да, в декабре 2006 года. На площади было столько народа, сколько мне еще не приходилось видеть.
– А ты откуда знаешь?
– Я был одним из организаторов этого концерта в сотрудничестве с компанией «Free Consulting», тем самым я хотел чем-то тебя отблагодарить. Ведь ты перезвонил мне после того, как прослушал мой диск и дал совет изучать композицию… Теперь я могу тебе это рассказать. Я знаю, как ты умеешь вдохновить молодых музыкантов, и это делает тебе честь.
– Я получаю много дисков, и многие просят у меня совета, как и ты в свое время. Я стараюсь всех выслушать, и если что-то меня задевает за душу, я снимаю трубку и перезваниваю. Иногда мне неловко, потому что заниматься музыкой – очень сложное призвание, я бы никому такого не пожелал. Помнишь, я и тебе в свое время это говорил. Никогда не забуду, как Андреа объявил мне, что хочет стать композитором, а я сразу ответил: «Не стоит, сын, оставь эти мысли. Это слишком сложно. Тебе придется учиться много лет, а в конце жизни ты поймешь, что оказался лишь в отправной точке пути».
Думаю, что профессия композитора очень трудна, и найти себя в ней могут немногие. Я, конечно, могу позвонить и приободрить, но это вопрос лишь нескольких минут, а потом-то впереди целая жизнь, и чтобы профессия принесла достойные плоды, нужно многому научиться. Однако некоторые люди умудряются сохранять энергию и интерес к музыке, несмотря на превратности судьбы, коими полон наш мир, и то, чем они занимаются, остается их главной страстью на протяжении всей жизни. Иногда кому-то удается состояться в профессии. Вот почему я считаю, что перезвонить музыканту – это правильно с моей стороны.
– Мне кажется, тебе удалось найти свое место в поп-культуре нашего времени. Ты добился успеха, одобрения и стал примером для нескольких поколений музыкантов. Не так давно ты признался, что хочешь запомниться «композитором». Поэтому сейчас, если позволишь, я задам тебе последний вопрос.
– Задавай.
– Когда ты осознал, что стал одним из величайших и влиятельнейших композиторов нашего времени?
– Я не думаю, что стал им. Чтобы такое утверждать, должны пройти годы или даже века. Сегодня об этом судить невозможно. Так что лучше избегать подобных суждений. Композитор может нравится слушателям, критике, может иметь отклик у публики, и только. Если он постоянно общается со слушателем, тем лучше. (Улыбается.)
Одним из величайших, говоришь? Очень сложно ответить на твой вопрос. Кто тебе это сказал?
– Я тебя провоцирую…Играю на твоем тщеславии…
– Эх. Я так и понял (Улыбается.)
Обед окончен, мы направляемся к дому Эннио.
Наше время истекло, а я продолжаю думать о тех возможностях, которые дарят нам разные музыкальные языки, о той вере в музыку, которую сохранил Морриконе. Я думаю и о своем пути, о своих отношениях с миром, и о судьбе наших разговоров. Хочется надеяться, что кому-то они будут полезны и интересны.
Когда мы входим в дом, Эннио говорит, что ему пора в оперный театр, и предлагает подвести меня до вокзала. Я, конечно, соглашаюсь. Любопытно посмотреть на него за рулем. Я жду, пока он подымется за партитурой, потом мы садимся в машину и трогаемся. По пути мы молчим, и я пользуюсь тишиной, чтобы полюбоваться Римом. В машине играет диск: голос Пьера Паоло Пазолини четко и ясно читает текст «Размышления вслух». Добравшись до места, Эннио паркует машину.
Мы выходим, и я провожаю Эннио до театра. У него в руках партитура, у меня – рюкзак за плечами. Перед театром мы молча прощаемся – кивком головы. Наши взгляды встречаются на мгновение и тут же ускользают, нас ждут новые дела и новые встречи. Так мы и расстаемся, молча глядя в будущее.
Приложение
Воспоминания о Морриконе
Чтобы обогатить свои знания о Морриконе и его творчестве и лучше подготовиться к нашим разговорам, я ощутил острую необходимость собрать о нем всю возможную информацию. С этой целью я изучил работы Серджо Мичели, Антонио Монды, Донателлы Карамиа, Франческо Де Мелиса, Габриеле Луччи, а также проштудировал интервью Джанни Мина, Фабио Фацио, Джиджи Марцулло, Джино Кастальдо, Энресто Ассанте, Марко Линчетто, просмотрел видео- и аудиозаписи, на которых Морриконе или люди, которые знали его и работали с ним, давали интервью различным органам печати. Затем возникла идея опубликовать некоторые из воспоминаний и отзывов об Эннио в качестве приложения к этой книге. Я начал работу с интервью своего учителя Бориса Порены, который, как и Морриконе, обучался у маэстро Петрасси. Затем я встретился с Серджо Мичели – первым музыкальным критиком, который занялся изучением творчества Эннио. Луис Бакалов, Карло Вердоне,
