Шрифт:
Закладка:
Да, задумано и ведётся грандиозное строительство. «Дом миллионов лет» Величайшего, что строит зодчий Пенра под надзором Аменеминета — лишь капля в море, а ведь сей храм — не один такой. Расширяется Пер-Рамсес, умножается красота и величие древнего Уасита. И другие города не отстают.
Гусь топтался на месте, хлопал крыльями, но всё напрасно. Куски лепёшки на подносе закончились.
— Да, не бездонны, — повторил Пасер, — любое богатство может в конце концов иссякнуть. А вот чему нет пределов, так это человеческой глупости, она поистине границ не имеет. Потому, считаю я верным собственное решение никоим образом не преследовать, не наказывать и не обижать несчастную женщину кефтиу, и всячески содействовать её мужу. Её неудача в землях акайвашта была мне на руку, ибо сделала явной безграничную тупость Верховного Хранителя. Особенно перед лицом Величайшего, да живёт он вечно, хвалимый отцом Аменом, любимый Маат, да избавится от недостойных друзей. Ты согласен со мной, Ириат?[133]
Гусь не ответил, но смотрел на хозяина так внимательно, будто в голове его и правда сидел Амен. Потом покосился на пустой поднос и загоготал могучим басом.
Пасер усмехнулся.
Что же, сегодня вечером он ждёт у себя Миухетти и её мужа. Для них настало время отдавать долги.
Глава 15. Шаг в бездну
В море южнее Тира
Ветер дул с юго-запада, с каждым часом он усиливался всё больше. Утром бежала лишь лёгкая рябь, а сейчас, за полдень, поднялись волны выше человеческого роста. Время от времени они сталкивались, разбивались друг о друга, и тогда пассажиров ладьи, окатывало целым потоком солёных брызг.
Путники встревожено поглядывали на кормчего. Не надвигается ли настоящая буря, не пора ли им причалить к берегу и переждать шторм на суше. Но он не обращал внимания на беспокойных путешественников, только лишь усмехался. Гребцы радовались уже тому, что за них трудится ветер. И нет у них нужды жилы рвать, ворочая вёслами.
Парус то и дело хлопал от сильных порывов, он пропитался солёными брызгами и стал тяжёлым, но исправно делал свою работу. Ладья шла быстро, куда скорее, чем приводилась бы в движение лишь человеческими силами. Да и сил-то тех... Чай не боевая, где гребцов много. Потому уахенти, «первый на ладье», и радовался удаче, почти попутному ветру. А что до шторма — да разве это можно назвать настоящим штормом, он может напугать лишь тех, кто моря-то вблизи не видал.
Одним из таких людей, для кого морское путешествие стало в диковину, был господин Майя, купец из новой столицы. До сей поры ему приходилось плавать лишь по водам благословенной Великой Реки. Оттого он то и дело поглядывал то за борт, то в сторону берега. Внешне купец пытался сохранять хладнокровие, но в глазах у него явно читался нескрываемый ужас. Потому он и пытался держаться поближе к Автолику и Амфитее.
А для них двоих море не было ни чужим, ни враждебным, наоборот, они словно попали вновь в привычный мир, как будто возвращались домой из дальнего странствия.
«Домой».
Странное чувство. Столько лет они оба пытались называть своим домом Страну Реки, и вот теперь эта одарённая богами земля осталась за кормой ладьи будто видением, обрывком сна, куда больше нет возврата.
Никогда?
— Мы вернёмся? — спросила Амфитея, когда выбеленные палящим солнцем стены Пер-Амен растаяли в дымке.
Автолик не ответил. Мыслями своими он сейчас был далеко, вновь и вновь переживая ту встречу со всемогущим чати. Очередную. Может быть последнюю. Может быть. Он смотрел вдаль, но видел не пустынный берег и не бескрайнюю Великую Зелень по другую руку. Нет, он будто вновь смотрел на усталое, отягощённое множеством забот лицо немолодого полноватого человека.
Слуги провели их в личные покои Пасера с наступлением сумерек. Автолик с самого начала ожидал некий подвох от приглашения, и не только он один. Всю дорогу Амфитея вздрагивала, куталась в вышитую льняную накидку. Будто тот северный ветер, что дул сейчас над рекой, был не благом. Казалось, он явился из бесконечно далёких земель и принёс с собой губительное дыхание ледяных ночей, о которых рассказывали купцы. Но когда Автолик взял её за руку, то почувствовал, что она горит, как в лихорадке.
Пасер встретил их любезно, пригласил разделить чашу вина. Едва они выпили вино, густое и сладкое, и съели медовое печенье, вельможа, наконец, приступил к делу.
— Мне стало известно, — сказал он, — что над вашей родиной вновь нависла опасность. Верховный Хранитель не оставил намерений начать новую войну против хета. Он самолично отправится к правителям вашей земли, чтобы убедить их напасть на союзников хета в Таруисе и иных землях. Я же считаю, что его действия будут губительными для Та-Кем. Если мы первыми начнём эту войну, хета будут считать себя правыми, а нас ответственными за новое кровопролитие. Новые походы нам не нужны. Наша страна пребывает в достатке и благополучии. Но так было не всегда, и новые безрассудные войны способны поколебать чашу весов и склонить её к временам потерь и лишений. Бесконечная война с хета однажды истощит одну из сторон. Но неизвестно, будем ли это мы или наш противник. Ведь военное счастье не всегда зависит от храбрости воинов или способности военачальников. Всё в руках богов, только они даруют удачу на поле боя, и недавно мы не проиграли лишь благодаря их милости.
Пасер помолчал немного, а потом продолжал:
— Не удивляйтесь, что я так откровенен с вами. Ведь благодаря вам я узнал, что и во враждебном царстве есть люди, которые разделяют мои мысли. Жаль, что здесь, на родине к ним не прислушались. Излишне говорить, что мои слова должны навсегда остаться тайной. Потому, я позвал вас, чтобы вы предоставили подробнейшие сведения о вашей стране. О том, с кем из правителей и военачальников следует говорить, чтобы помешать планам Верховного Хранителя. Ибо вслед за ним в страну акайвашта поедут мои люди.
Амфитея поднялась с кресла и встала перед чати на коления, взяв его за руки Пасера. Она с жаром
