— Ты станешь моей женой? — прошептал замирающим голосом Урусов и с любовью посмотрел на девушку, которая пораженно замерла над его подарком.

Ахнув от ужаса, Груша едва не выронила коробочку из трясущихся рук. Предчувствие не обмануло ее. Князь и впрямь решил сделать ей предложение. Видя, что девушка не поднимает глаз и молчит, Константин ласково произнес:

— Я люблю тебя, душенька. Сейчас отчетливо понимаю это. Знаешь, когда ты убежала в ту темную ночь в Москве, я безумно испугался, — он приобнял девушку за плечи и, перебирая пальцами светло-медовую прядь ее волос, которая выбилась из прически, тихо, проникновенно продолжил: — Я боялся, что никогда уже больше не смогу прижать тебя к своей груди, и понял, как ты мне нужна. Ты ведь тоже любишь меня. И это главное. А что скажет эта разряженная публика, мне наплевать. Сразу после свадьбы мы уедем за границу, чтобы не вызывать досужих сплетен. А через годик-другой вернемся, когда скандал поутихнет. Я уже оформил все необходимые документы для венчания и поездки. Надо только решить с датой…

Он хотел еще что-то сказать, но Груша, звонко захлопнув коробочку, быстро положила ее на белый изящный столик, стоящий рядом.

— Нет, нет, — простонала она и подняла на него глаза, полные слез.

— Что случилась, Грушенька? — выговорил, опешив, Константин.

Он захотел обнять ее, но та отбежала к камину и, закрыв лицо ладонями, зарыдала. Урусов ничего не понимал. Он думал, что она будет счастлива от того, что он сделал ей предложение. Нахмурившись, Константин подошел к девушке и ласково провел рукой по ее спине.

— Отчего ты плачешь, душа моя? — спросил он, напряженно всматриваясь в ее лицо, закрытое руками. — Если из-за вольной, то я уже распорядился. Ты получишь ее перед алтарем в церкви, перед тем, как мы обвенчаемся.

После этого заявления Груша заплакала еще горше.

Урусов попытался обнять ее за плечи, но она снова отошла и, подняв на него заплаканные глаза, попросила:

— Прошу вас, дайте мне пару дней на размышление, все так неожиданно.

— Конечно, — кивнул Урусов и, сделав несколько шагов к девушке, нежно обнял ее. — Пойдем в спальню, я расскажу тебе, куда мы поедем после венчания. Я знаю один прелестный домик на побережье во Франции и…

— Можно я перееду в свою старую комнату? — пролепетала вдруг Груша, устремив на него несчастный взор.

— Зачем? — насторожился князь.

— Мне надо побыть немного одной, чтобы во всем разобраться.

— Ты хочешь побыть одна? — переспросил Константин, не понимая ее поведения.

— Да. Умоляю вас, Константин Николаевич.

Урусов немого помолчал, как будто что-то обдумывая. А затем легко поцеловал девушку в лоб.

— Хорошо, душенька, — согласился он, думая, что, наверное, все невесты перед свадьбой впадают в некоторое уныние. — Ты можешь остаться в моей спальне. Я переночую в комнате для гостей. Не переживай, я не побеспокою тебя.

Он снова поцеловал ее в лоб и предложил:

— Пойдем в столовую, потрапезничаешь со мной. Расскажешь мне, чем ты занималась тут без меня.

Груша кивнула, чувствуя, что слезы душат ее. Она лишь произнесла:

— Я только переоденусь и спущусь.

— Хорошо, малышка, — кивнул Урусов. — Не задерживайся.

Груша влетела в спальню Константина и, захлопнув дверь, осела на ковер и зарыдала.

— Как все ужасно! — шептала она сама себе, впадая в яростное отчаяние. — Теперь мне точно никогда не избавиться от ненавистного князя. Даже вольную он даст мне перед алтарем, чтобы не было возможности улизнуть от него. Андрей был прав. Как же я ошиблась, решив, что он охладел ко мне. Остается один выход — бежать…

Она прекрасно понимала, что Урусов, решивший жениться на своей крепостной, вряд ли по собственному желанию отпустит ее от себя. Ей надо было немедленно найти Елагина и все ему рассказать. Возможно, уже сегодня ей удаться тайком выйти из спальни, пока Урусов оставит ее одну на ночь, и они с Андреем смогут убежать. Осознав, что времени очень мало, Груша устремилась к кувшину с водой и умылась. А затем быстро переодела платье. Понимая, что у нее еще есть четверть часа или чуть более до того, как князь хватится, девушка проворно устремилась к двери и распахнула ее. И тут же обмерла. Урусов, уже переодевшись в домашний темно-коричневый бархатный костюм с жилетом, стоял в коридоре напротив двери спальни и словно ждал ее. Увидев на пороге комнаты девушку, князь ласково улыбнулся и сказал:

— Вот и ты, Грушенька. Пойдем вниз, я как раз дожидался тебя.

Прикусив от досады губу, она усилием воли придала лицу непроницаемое выражение. Груша медленно вышла из спальни, понимая, что встретиться с Андреем, видимо, будет непростой задачей. Да, они договорились о свидании на завтра у реки, но это было крайнее средство. Ибо Груша надеялась на то, что еще сегодня ей удастся увидеться с Елагиным. Да и завтра, чтобы уехать к реке, ей надо было найти предлог, чтобы князь оставил ее хотя бы на час или два в одиночестве. Но, судя по поведению Урусова, это будет непросто.

Как она и предполагала, в течение дня ей так и не удалось избавиться от общества князя. После долгой трапезы он увлек ее гулять в парк, а потом они провели несколько часов в библиотеке, где Урусов рассказывал ей, куда они поедут после свадьбы. Затем как-то незаметно настал ужин, а после князь упросил Грушу сыграть ему на рояле. Чуть позже он решил присоединиться, и они почти час музицировали в четыре руки. Весь день Константин шутил, улыбался и ластился к ней. Но девушка мягко, но неумолимо отстранялась от Урусова, не позволяя себя обнимать и уж тем более целовать. Печально вздыхая, князь как-то изучающе тревожно разглядывал ее, но все же не наставил на объятьях и поцелуях, отчетливо видя, что Груша не расположена к ласкам.

С Константином приехала и княжна Татьяна, но она холодно поздоровалась с девушкой и, едва вытерпев Грушу за обеденной трапезой, более не удостаивала ее своим вниманием. После обеда княжна полдня провела в своей спальне и лишь к вечеру, когда Урусов с Грушей ушли в библиотеку, Татьяна отправилась гулять в парк. Груша чувствовала, что княжна специально избегает их с князем общества.

Около одиннадцати вечера Урусов проводил Грушу до своей спальни. Уже перед дверьми, пожелав ей спокойной ночи, он вновь попытался обнять ее, страстно заметив:

— Ты действительно хочешь спать одна, душенька?

— Да, — вымолвила нервно Груша и вперила в него просящий, трагичный, прелестный взор. — Вы же обещали, Константин Николаевич, что дадите мне время.

— Но я подумал, — начал тот как-то заискивающе, ласково гладя ее пальчики и не выпуская тонкую кисть из своей ладони. — Хотя… если ты так хочешь, Грушенька, я подчиняюсь, — сказал он ласково и тяжело вздохнул. — Покойной ночи, малышка.

Он легко поцеловал ее в лоб. Груша, стремительно развернувшись, скрылась от него в спальне. Устало прислонившись к двери, девушка облегчено выдохнула. Она понимала, что долго ей не удаться держать Урусова на расстоянии. Весь сегодняшний день князь только и делал, что пытался обнять ее и поцеловать, не говоря уже о том, что постоянно осыпал ее комплиментами, ластился и общался в заискивающей манере, словно хотел понравиться и заслужить ее поощрение или ласковый взор.