— Вы сейчас о чём?

— О Волкове, разумеется. Лиза, неужели ты думаешь, что я оставила тебя без присмотра? Мой наблюдатель вмешаться не успел, да и не смог бы он ничего противопоставить столь сильному магу, честно говоря. Но вот что ты потом пропала, меня сильно обеспокоило. Я уж собиралась заявление писать, да Владимир Викентьевич отговорил.

— Заявление на Волкова? — уточнила я.

— Пока на твою пропажу, — недовольно ответила княгиня. — Почему мой охранник тебя потерял?

— Откуда мне знать? — имитируя удивление, сказала я. — Наверное, я слишком быстро бегаю.

Княгиня скептически хмыкнула.

— Теперь будешь только быстро ездить. Собирайся, переезжаешь ко мне.

— Нет. Я остаюсь здесь.

— Лиза, здесь я не могу гарантировать тебе безопасность, — увещевающе сказала Рысьина. — А что если Волкову вздумается пренебречь договорённостями, к чему всё идёт?

Конечно, можно было ответить, что из окна, откуда уже вылетел один оборотень, прекрасно вылетит и второй, но я не стала. Я и рысь-то тащила с трудом, а волк может оказаться для меня вовсе неподъёмным. Кроме того, хоть Волков служит дольше Рысьина и у него непременно должен выработаться условный рефлекс на выполнение приказов, но я на его командира вряд ли похожа, поэтому на мне условный рефлекс может сбоить. Но, как назло, в голову не приходил ни единый довод, который помог бы мне тут остаться.

— Фаина Алексеевна, у моего дома прекрасная защита, — заметил Владимир Викентьевич.

— Что же в ней прекрасного? — прошипела она, повернувшись к моему нечаянному защитнику. — Она стандартная и легко обходится. Снять её так, чтобы вы даже не заметили, проще простого.

— Не скажите, Фаина Алексеевна, — возразил он. — Там есть ряд моих личных наработок.

— Не обижайтесь, Владимир Викентьевич, — неожиданно мягко сказала Рысьина, — но как маг вы Волкову не соперник. Что вы противопоставите его умениям? Вы целитель, не воин.

Княгиня говорила здравые вещи, и всё же у меня не было никакого желания перебираться к Рысьиным. В одном из моих учебников лежал ключ к свободе, подписанный Шитовым, но воспользоваться этим ключом я не смогу, если у меня не будет возможности удрать из Ильинска.

— При должном воображении можно много придумать и с целительскими умениями, — поддержала я Владимира Викентьевича. — Например, вовремя запущенный общий наркоз успокаивает не только пациента, но и нападающего. После чего можно вызвать полицию и позволить им взять на месте преступления индивидуума, незаконно проникшего в дом.

Княгиня хохотнула, но задумалась. Я прямо почувствовала, как она начала лихорадочно подсчитывать, во что выльется тот или иной вариант развития событий.

— Нам невыгодно ссориться с Волковыми, — задумчиво протянула она. — Во всяком случае сейчас.

— Можем и не ссориться, — предложил Владимир Викентьевич. — Просто обездвижим и под угрозой вызова полиции заставим подписать выгодную вам бумагу.

Они с княгиней переглянулись, наверняка понимая лучше меня, каким образом можно удержать умелого мага и что именно в случае успеха он подпишет, если не захочет неприятностей.

— Как бы он сам вас не обездвижил, — проворчала, почти сдавшись, Рысьина. — У него наверняка щитов понавешано…

— Фаина Алексеевна, успокойтесь уже, не будет он на дом нападать, — убеждённо возразил Владимир Викентьевич. — Но если нападёт, то отсюда выйдет, только отказавшись от чего-нибудь в пользу Рысьиных.

— Хорошо, — сказала она как припечатала, — будь по-вашему. Пока. Но Лиза больше не будет выходить из дома без охраны. Явной охраны, хорошо?

Пришлось согласиться, тем более что это было и в моих интересах, пока Волков находится в Ильинске. Да и откажись я, чует моё сердце, применили бы общий наркоз на меня, и очнулась бы я уже в загородном доме Рысьиных, откуда выбираться куда сложнее, чем из дома Владимира Викентьевича. А так княгиня лишь бросила, что завтра сюда приедет модистка, и величаво удалилась, чему я, признаться, только порадовалась. Не модистке, разумеется, а тому, что уход Рысьиной подарил мне немного столь нужного времени.

Я успела не только позаниматься гимназическими дисциплинами, но и пройти раздел по маскировке в принесённых Юрием учебникам. Самое полезное там для меня было наложение иллюзии на лицо. Для этого использовалось несложное плетение, создающее некий аналог тонкой плёнки, податливо меняющейся под руками и принимающей нужную форму. Сквозь неё для меня просвечивало собственное лицо, и я никак не могла понять, насколько хорошо получается, а спрашивать кого-либо опасалась, поскольку могла выдать знания, которых у меня не должно быть. Неплохо было бы спросить Юрия, но он в тот день не появился. А ведь у меня ещё оставался вопрос с фотографиями, досье к которым Рысьина так и не предоставила.

Спать ложилась я совершенно без сил, но зато с чувством выполненного долга. И уж чего не ожидала, так того, что посреди ночи проснусь от звуков знакомого голоса.

— Лиза, да просыпайтесь же. У меня совсем мало времени, а нам нужно поговорить.