Бунша. Мне Луковкин велел не приходить без денег от вас. А то, говорит, он выселит вас в двадцать четыре часа.

Бондерор движет рычагами.

Бунша. Нельзя такую машину в доме держать, не прочитавши лекцию.

Звуки. Речь Бондерора. Явление Иоанна Грозного.

Фигура. «...чудотворца...»[68]

Иоанн. Пиши. «...иже о Христе Божественного полка наставнику и вожу...»

Фигура (пишет). ...и вожу...

Иоанн. «...и руководителю к пренебесному селению преподобному игумену Козме... иже о Христе с братнею царь и великий... князь Иван Васильевич всея Руси...»

Фигура. «...всея Руси...»

Иоанн. «...челом бьет».

Рейн. Боже мой!

Иоанн и Фигура оборачиваются и видят Рейна и Кирву[69]. Фигура смотрит, потом ныряет под стол.

Иоанн (крестясь). Увы мне, грешному! Горе мне, окаянному! Ох мне, скверному! (В ужасе бросается в комнату Рейна.)

Рейн. Стой!

Кирва. Вот так машину вы сделали для советской власти, Александр Иванович![70]

Рейн. Задержите его! Он выйдет в коридор! Его увидят!

Иоанн скрывается, Рейн бросается за ним. Фигура с визгом скрывается.

Кирва (перекрестившись, бросается к телефону). Двенадцатое отделение. Говорит секретарь домкома Кирва. Садовая, десять.

В этот момент в царской палате раскрывается дверь и вбегает взволнованный опричник с бердышом, но, увидев Кирву, роняет бердыш, крестится и скрывается.

У нас в квартире тринадцать физик Рейн сделал машину, из которой появился царь!.. Не я физик, физик — Рейн!.. Уповаю на помощь милиции!.. Я трезвый! Я трезвый! Присылайте. (Вешает трубку.)

Иоанн вбегает в исступлении от страха, крестя следующего за ним Рейна.

Рейн (бросается к машине, движет рычажком).

Тьма. Иоанн и царские хоромы пропадают. Свет.

Видали?!

Кирва. Как же!

Рейн. Постойте! Вы звонили сейчас по телефону куда-нибудь?

Кирва. Честное слово, нет!

Рейн. Старая сволочь, ты звонил сейчас по телефону?

Кирва. Я извиняюсь...

Рейн (схватывая за глотку Кирву). Ты звонил сейчас в милицию? Я слышал твой паскудный голос.

Кирва. Караул!

В этот момент из того места, где были царские палаты, выходит нагруженный вещами Понырева[71], с часами под мышкой Юрочка[72]. Чувствуя, что он куда-то не туда попал, крайне изумляется.

На тебе, еще один!

Пауза.

Юрочка. Я извиняюсь... Э... это, стало быть, я дверью ошибся... Я извиняюсь, как пройти на Александровский вокзал?

Пауза.

Э? Прямо? Мерси. (Хочет идти.)

Рейн. Нет, постойте.

Юрочка. Виноват, мне некогда.

Рейн. Постойте, говорю вам, вам нельзя выходить туда.

Юрочка (тихо). Влетел! Вот незадача! Я извиняюсь, в чем дело? Часы? Так это мои часы.

Рейн. Выслушайте меня и постарайтесь понять. Вы — человек не нашей эпохи... Тьфу, надо бы ему объяснить как-нибудь... Словом, я вас не выпущу отсюда. (Кирве.) Я сейчас сплавлю его обратно. Только мне хочется установить эпоху. (Юрочке.) Кто вы такой?

Юрочка. Солист императорских театров. А часы эти я купил в комиссионном магазине, в чем дело?

Рейн. Куда вы стремитесь? Зачем вам на Александровский вокзал?

Юрочка (подумав). Я за границу еду.

Кирва. Поныревские часы.

Юрочка. Какие такие поныревские? Что это у одного Понырева ходики в Москве? Пропустите меня на Александровский вокзал, я извиняюсь.

Рейн. Вы друг друга не понимаете. Кирва, оставьте это. (Юре.) Как ваша фамилия, прежде всего?

Юра (подумав). Подрезков. А паспорт свой я на даче забыл. Все?

Рейн. Вы всегда носите цилиндр?

Юра. Всегда.

Рейн. Какой царь царствует сейчас в России?

Юрочка. К сумасшедшему попал.

Рейн. При каком царе вы родились?

Юрочка. При Петре Великом, тьфу ты, дела...

Рейн. Сейчас он уйдет. (Движет рычажок.) Что такое? Да не порывайтесь вы никуда. Я сейчас вам объясню, в чем дело. Вы погибнете, если выйдете сразу. Поймите, что вы вышли из другой эпохи. Вы вышли сейчас из машины. В ней что-то заело. Я не могу сейчас же вас отправить обратно. Поймите, что вы вышли в двадцатый век. Судя по вашему костюму, вы недавней эпохи. Очевидно, я чуть-чуть не довел рычажок до нуля. Понимаете вы хоть что-нибудь из того, что я говорю?

Юра. Понимаю.

Рейн. Разве вас не поражает это? Обстановка этой комнаты?

Юра. Поражает.

Рейн. Ну, вот видите. Моя фамилия — Рейн. Я инженер, вы не волнуйтесь. Я исправлю прибор, мне удастся установить его на ваше время. Вы уйдете совершенно спокойно в вашу эпоху. Присядьте, вам никто не собирается причинять никакого зла.

Юра. Мерси.

Рейн. Мне нравится ваше спокойствие. Оно облегчает дело[73].

Акт второй

Май. Терраса на высоте в Блаженных Землях. Тропические растения.

Радаманов[74]. Люблю закат в Блаженных Землях. Но сегодня мешает мне им наслаждаться лишь чувство смутного беспокойства. Повинно ли в этом мое одиночество или никогда не покидающие меня мысли об Авроре? Ах, дочь моя! (Зажигает экран телефона на столе.)

В экране показывается дежурный телеграфист.

Товарищ, с вами говорит Радаманов. Приветствую вас.

Телеграфист. Приветствую вас, товарищ Радаманов.

Радаманов. Не томите, товарищ...

Телеграфист. Трудно принять при их бешеной скорости сигналы. Но по моему расчету через несколько минут они будут на земле.

Радаманов (волнуясь). Благодарю вас, благодарю вас. Товарищ, не можете ли вы протелеграфировать в ракету Авроре Радамановой, чтобы она не задерживалась на аэродроме, а прямо бы летела в Блаженные Земли. Я жду ее.

Телеграфист. Я рад бы был вам угодить, товарищ Радаманов, но уже поздно. Они подлетают к аэродрому. Хотя, впрочем... (Движет рычагами в аппарате, говорит в телефон.) Ракета, ракета Авроры Радамановой... Вы слушаете? Пусть летит сейчас же в Блаженные Земли. Они прилетели.

Радаманов. Благодарю вас, благодарю вас. (Гасит экран с телеграфистом. Звонит.)

Входит курьерша.

Товарищ Анна, сейчас прилетит Аврора.

Анна. Поздравляю вас.

Радаманов. Дружочек, у вас есть свежие цветы? Поставьте ей на стол. Она любит подснежники.

Анна. С удовольствием. Есть подснежники. Сейчас принесу их. (Уходит.)

Радаманов (один, волнуясь, переставляет предметы, потом берется за рычажки радиоаппарата. Оттуда тихо начинает слышаться «Полет валькирий»). Что это за вещь? Как жаль, что я не музыкален, как она. Во всяком случае, это ее любимая вещь. Ну что ж, тем лучше, очень хорошо, очень хорошо.

Анна входит, вносит подснежники.

Благодарю вас, дружочек.

Анна. Я рада вам служить, товарищ Радаманов. Аврора, я надеюсь, здорова? Что телеграфировали вам?

Радаманов. По-видимому, все благополучно. Впрочем, сейчас узнаем. А к приему гостей вы готовитесь, не