Далеко наверху сияющей в лучах утреннего солнца точкой виднелся Энтери – следил за Таммингтоном на случай, если Люк и Нории потеряют из виду.

«Это может сработать, но до моря далеко, – Нории парил рядом с Люком, размеренно размахивая крыльями. – Сначала попробуем другие способы. Тебе лучше знать – вспоминай, что там еще привлекает змеев после инициации, кроме еды?»

«Женщ-ш-ш-ины, – его светлость аж облизнулся. – И не только после инициации, Нории».

«Это я понимаю, мой брат по Инлию, – в мысленной речи дракона явно звучал смех. – Надеюсь, наш юный друг не решит наведаться к леди Виктории как к ближайшей женщине».

Таммингтон, только что накрывший целое стадо баранов телом, размазав их по насту, словно услышав его, поднял клювастую голову с заляпанным кровью клювом и завертел ею.

«Драгоценности тоже могут сработать, но где тут их возьмешь столько, чтобы впечатлить», – Дармоншир незаметно скользнул на склон поближе к Тамми. Тот, оглянувшись, насторожился, и все замерли. Но он не заметил преследователя и продолжил есть.

«Я могу долететь до сокровищницы Истаила, но это не быстрее, чем тебе до моря, – Нории тоже чуть сместился в тень горы, неслышно, словно белая тень на белом фоне. – Нужно еще что-то. По сути он сейчас ребенок. Чем его можно заинтересовать? Что бы заинтересовало тебя?»

Люк, выглядывая из-за склона, извернулся и почесал задней лапой шею под перьевым воротником. Почему-то вспомнилась мелкая беззубая Рита с погремушкой в ладошке.

«Игрушки?» – неуверенно прошипел он.

Через несколько минут на склоне неподалеку от пирующего змея возник крошечный смерч. Он закрутился с тихим шуршанием, и Таммингтон напряженно вытянулся в струну, собираясь улететь. Но смерч не двигался с места – просто крутился, просто шуршал. На снегу оставалось с полсотни раздавленных животных – и змей, то и дело вздергивая голову, продолжил есть.

К первому смерчу присоединился второй, медленно, очень медленно поднявшись из снега недалеко от морды лорда Роберта. Тот снова насторожился, отступил – но смерч подхватил одну из бараньих туш и подкинул в сторону змея.

Тот удивленно зашипел, но добычу подхватил, заглотил. И тронул смерч лапой, удивленно заклекотал, когда тот обвился вокруг, проскользил вверх, щекоча.

Змей прыгнул, азартно схватил его зубами – и разочарованно рявкнул, когда вихрь исчез.

Появился третий смерч, четвертый, пятый – и Таммингтон наконец перестал дергаться от их появления. Люк напряженно двигал лапами и хвостом, а Нории рядом уважительно кивал, наблюдая за братом по стихии, и подтягивал сети. Вихри подхватывали бараньи туши и то подносили прямо к змеиному клюву, то перебрасывались ими, чуть ли не жонглируя. Скоро на склоне крутилось штук пятнадцать смерчей – часть из них подхватили оставшиеся бараньи туши, часть щекотали змея, который радостно прыгал и клацал зубасто-клювастой пастью, как щенок.

Люк сунул Таммингтону под нос смерч с тушей и, когда тот потянулся к ней, отпрянул, перекинул ее на следующий смерч, затем уже две – на еще один. Младой змей, окончательно став похожим на щенка, скакал за ними, поднимая веером снежную пыль, как за косточкой, и Люку почти стало стыдно от своего коварства – это было как ребенка обмануть. Стало бы, если бы он не гонялся за этим ребенком уже несколько часов.

Хвостатый лорд Роберт поймал очередную тушу, с восторгом покрутил лапой смерч – и тут его пришпилило к склону десятком сетей, успевших под прикрытием снежной пыли подобраться ближе. Он задергался, отчаянно зашипел-заплакал, рванул сети когтями раз, два – еще немного, и разорвет, – но тут подоспел Люк.

«Таммисс, – пытался он дозваться, как всегда от раздражения мысленно сбиваясь на шипение. Люк вцепился клювом в загривок соплеменника, обвил его, удерживая лапами: сети порвались, не выдержав, и они вдвоем покатились вниз по склону, – это я, Дармоншир! Вс-с-споминай свое имя! Как тебя зовут? Как зовут?!!»

И тут в лорде Роберте проснулась агрессия.

«Уничтожжшшшить, – это было первое слово, которое он произнес в змеином обличье. – Злойссс! С-с-соперник!»

А затем он извернулся и вспорол бок Люка когтями.

Дармоншир мученически поднял глаза к небу и сильнее вцепился Таммингтону в загривок.

Они долго катались по склонам, вырывая друг у друга перья и куски мяса – раны тут же затягивались перламутровым туманом. Они то расходились, выгибая спины как коты, то сшибались как бойцовские петухи, поднимая стены снега, то возили друг друга по горам. Драконы предусмотрительно держались подальше, и только сверху периодически слышался клекочущий смех стихийного духа.

И когда наконец раздраженный и обозленный Люк впечатал пернато-чешуйчатого «младенца» в скалу и начал методично колотить его головой об землю, мысленно приговаривая: «Вс-с-споминай имя, имя, черти-с-с-с бы тебя побрали, Тамми, вс-с-споминай, всспоминай, дос-с-сстал уже!», – младший собрат вдруг затих. А затем пораженно ответил заветное: «Робертссс».

Через полчаса они вдвоем уплетали оставшихся баранов – и Таммингтон то агрессивно шипел в сторону Люка, то пристыженно опускал голову и принимался извиняться.

«Мнессс так неловко, Дармоншшшир, я не думал, что это такссс тяжелоссс, эти животные инсссстинкты… Не трогайтесссс, этот баран мойсссс! …Охсссс, проссститессс».

«Ешьте, Тамми, я себе поймаю, – благодушно, с чувством исполненного долга и снисходительно отвечал Люк. Нории и Энтери, тоже уставшие за время погони, полетели на свою охоту, но он все равно изгибал шею, словно было перед кем красоваться, и страшно гордился собой. – Наедайтесь, потом будем учиться…»

Когда драконы вернулись, день уже шел к полудню, Люк успел прочитать Таммингтону лекцию про подпитку и типы ветров, пообещать на обратном пути показать небесные стихийные реки и потренировать на создание вихрей. А глядя на то, как неуклюже пытается собрат работать со стихией, Дармоншир вдруг осознал, насколько изменился сам за какие-то четыре месяца, с января. Как будто до инициации жил какой-то другой Люк, которого нынешнему было жаль – ведь он совсем ничего не знал ни о себе, ни о мире.

И если бы не Марина, так бы и не узнал.

Он считал ту жизнь азартной, яркой, адреналиновой. Но теперь она казалась блеклой, ненастоящей. Имитацией чего-то настоящего, чего ему всегда не хватало.

Полета и скорости.

«Справишься дальше сам, брат? – спросил его Нории, когда драконы приземлились. – Я бы с радостью провел с тобой еще несколько дней, но меня ждут Пески».

«Конечно, Нории, – Люк склонил голову. – Спасибо тебе, что прилетел. Боюсь, я один бы ловил его неделю».

Таммингтон сокрушенно вздохнул и от неловкости ударил в склон мощнейшим ветряным тараном. Гора дрогнула, покатилась вниз лавина.

«И тебе спасибо, Энтери, – поблагодарил Люк, когда все откашлялись от снежной пыли. – Передавай моей супруге, что я очень хотел залететь, но не получилось… и я сам ей скоро напишу».