– Ну вот и остановили. Что теперь? – спросил Крячко, потирая лицо.

Ему никто не ответил. Выяснилось, что друг уже на другом конце поля бесцеремонно вмешивается в совет старейшин:

– Валерий, можно вас на пару слов?

– Ты кто? – мрачно осведомился капитан «лосей». Очевидно, воспоминание о вчерашнем знакомстве пропало из его памяти вместе с парами спиртного.

Гуров терпеливо и вежливо осведомился, способен ли капитан «лосей» воспринимать информацию. Официальная формулировка заставила кэпа задуматься, и на помощь выдвинулся «лось» помоложе и позлее:

– Что надо?

– Мужики, мужики! – успокоительно подняв ладони, вмешался подоспевший Крячко. – Тихо, послушайте, это очень важно.

– Да уж, послушайте, – повторил Гуров. – Нам надо закончить игру. Очень надо закончить.

– Ты в своем уме? – взвился молодой «лось».

– Тихо, тихо, – призвал к порядку кэп. – Ну, допустим, нужно. Кто по краю встанет?

– Замены нет?

– Нет замены.

– Да вон сколько народу! – возмутился Станислав. – Как бухать, так все, как играть – так некому?

– Ну вот ты и беги! – снова ввязался в разговор молодой. – Кто сейчас побежит? Все вчера бухали – по такой погоде ни одна сволочь не поскачет. Все боятся!

И тут полковник Гуров, человек, который однажды в школе одолел стометровку за десять девяносто восемь, поднял руку:

– Так, спокойно. Я не бухал. Давайте фуфайку. – И, уже не слушая воззваний друга («Лева, опомнись! Мне Орлов голову оторвет! А Мария закопает! Лева, вернись!»), взял мокрую регбийку, шорты, пожертвованные кем-то, и поспешил в кабинку переодеваться.

Удивительное это оказалось ощущение. Куда-то провалились в тартарары врожденные аккуратность и брезгливость, аналитическое мышление встало на паузу. Все, о чем помнил Гуров: нельзя останавливаться и пасовать вперед. От того, остановишься ли ты сейчас или нет, зависит как минимум одна жизнь – человека, на которого тебе лично наплевать, кровопийцы, жившего за чужой счет, но человека, доверившего ему, чужому и злому, свою судьбу.

И вот что хочешь, то и делай.

Так, спокойно. Только не вперед. Нельзя подавать вперед. Надо дождаться момента, когда кто-то вырвется, обернется и кинет тебе мяч. Гуров послушно держался по краю, перемещаясь по мере атаки, внимательно следя за людьми в зеленой форме. Вот мяч был на другом конце поля, вот он с огромной скоростью начал переходить из рук в руки, приближаясь, – и вот в какой-то момент он как будто сам собой оказался в его собственных руках.

Капитан Валерий взвыл где-то очень далеко:

– Жарь по краю!

И полковник припустился со всех ног, как заяц, убегающий от борзых. Ему казалось, что он бежит ужасно медленно, еле передвигает ноги, они вязнут в песке, подкашиваются – точь-в-точь, как в ночном кошмаре. И вдруг – вот она, линия, указанная Маратычем, под самым носом, до нее всего ничего.

– Жарь! – крикнул кто-то снова, прибавив матом.

Не более трех шагов оставалось до зачетки – с одной стороны, прыгнув, повис один красно-белый, с другой – еще один. И все-таки обвешанный противниками Гуров умудрился втащить себя и их в зачетную линию и плюхнулся в песок, прижимая животом мяч.

Раздался свисток. Матч окончен. «Старые лоси» выиграли.

Какое-то время «лоси» и «шторма» стояли, уперев руки в полусогнутые колени и опустив головы. Потом, как-то разом разогнувшись, пошли хлопать друг друга по плечам, спинам и задницам, поздравляя с победой.

– Вот и все ликование! – заметил Крячко, утирая пот. – Ну ты, господин полковник, ас! Убил. Я горжусь знакомством с тобой.

Гуров ничего не ответил. Он продолжал лежать на песке, пытаясь восстановить дыхание.

Подошел, хромая, кэп Валерий, постоял, собираясь с мыслями, потом, так ничего и не сказав, протянул руку, помог подняться, дружелюбно двинул плечом, снова ни слова не говоря, обнял и ушел. Все, как по команде, принялись поздравлять, хлопать, говорить краткие, но приятные панегирики. Потом кто-то пригласил: «Народ, пошли, плов перестоится», и все двинулись в сторону соседней «сковородки», туда, где витали бухарско-самаркандские ароматы.

– А вот надо поглядеть, все ли там по технологии приготовлено, – с беспокойством заметил Станислав, потирая руки. – Лева, ты идешь?

– Ща, – пообещал полковник, – помыться-переодеться надо. Не могу ж так за стол садиться.

Вроде бы все было так хорошо и превесело, как в детстве в пионерлагере. Разве что что-то непонятно и как-то незаметно, но чувствительно скребло по нервам, как мелкие песчинки в складках кожи. Собирая свою одежду, Гуров быстро и незаметно огляделся. Вокруг никого – ни посторонних, ни хорошо знакомых.

Утопая в песке, он побрел в душевую кабинку.

Душевая была вполне ничего себе, чистая. Вода, правда, сначала была холодной и лишь после выкрученного красного крана вдруг окатила крутым кипятком. Шипя и отплевываясь, Гуров принялся соскребать ногтями прилипший песок и смывать ладонями пот, размышляя о том, что будет с мышцами завтра и с чем плов сегодня.

Вдруг на голову опустился плотный черный мешок, шею сдавило и потянуло вверх, в голове взорвался кровавый шар, горячее ударило в уши. Он успел услышать чей-то вопль, грохот, топот – и потерял сознание.

…Пришел он в себя на белом песочке, заботливо прикрытый чьим-то полотенцем, вдыхая ядовитый нашатырь пополам с бодрящим морским ветром. Который, согласно Маратычеву пророчеству, постепенно и неуклонно крепчал.

– Поветрие какое-то! Массовый падеж населения! – возмущался молодой и нервный «лось», бродя туда-сюда по песку и свирепо что-то дожевывая. Гуров вспомнил, что его почему-то все звали Варваром.

– Лева, ты как вообще? – спросил Валерий. Убрав пузырек с нашатырем, пощупав пульс, он с неожиданной для его габаритов сноровкой принялся обрабатывать порезы сыщика перекисью. – Аллергии на йод нет?

– Нет, – с трудом сглатывая, просипел Гуров.

– Хорошо. – Валерий быстро обработал повреждения и спросил у Крячко, продолжая разговор: – Так что, так и свалил?

Станислав зло сплюнул:

– Да, елки, рванул по песку, аки посуху. Быстрая такая сволочь.

– Ну что, в ментуру обращаться надо. Чудом отскочил, Лева, шнурок-то полимер – ать, и минус гортань, – заметил Валерий.

– Само собой, надо! – продолжал возмущаться Варвар. – Что у них тут за эсэсовцы шляются, людей мусорными пакетами душат за горло!

– Н-не надо, – снова просипел Гуров. – Не надо никуда обращаться.

Крячко вопросительно глянул на друга, чуть заметно кивнул и подтвердил:

– Да, мужики, не стоит. Между нами говоря, мы ж сами менты, неофициально проверочку проводим.

Заявление громкого ажиотажа не вызвало, Валерий лишь плечами пожал:

– Ну, мало ли, что менты. Я тоже не совсем дворник при жилконторе. Полковник ФСО. А Варвар – капитан. Но, конечно, если не надо, то не надо. Лев Иванович, ты как, глотать можешь? Плов-то есть будешь?

– А с чем? – осведомился Стас.

– С говядиной.

– Будем.

– Ну пошли тогда, – кэп снова помог подняться Гурову и подал штаны: – Одеться