честным взглядом.

— Меня жаль, Бен.

Она не собиралась дать им шанс? Она не думает, что любви достаточно, чтобы преодолеть различия? С потяжелевшим сердцем он подавил рвущийся из него протест.

Секунду спустя он прочистил горло.

— И мне тоже. Я надеялся, что ты дашь нам шанс.

Она хмуро сдвинула брови, а потом покачала головой и улыбнулась.

— У нас отлично получается не понимать друг друга, правда? — Анна взяла его за руку, при этом коснувшись грудью его плеча. Ее пожатие было крепким и теплым. — Я имею в виду, что сожалею о недопонимании ситуации с Джоуи. Узури рассказала мне, что ты решил, будто я возвращаю Джоуи обратно. Потому что смотрела на него.

— Я… ага

— Все было не так. На самом деле я полностью отключилась и думала о тебе.

Его мозг не поспевал за ней.

— Я уже нашла Джоуи пару Домин, которые подходят ему лучше.

Джессика была права. Черт. Бен чувствовал себя, как если бы он толкал валун на вершину горы и сам не понял, как оказался на ее вершине. Через несколько тысяч секунд до него дошло.

— Прости, что поспешил с выводами, — он уставился в окно, устремив взгляд на черную океанскую воду. Пенистая кромка волн белела в темноте словно проблеск надежды.

Но сначала нужно было прояснить прошлое. Он взял ее за руку.

— У тебя даже не было соблазна вернуть Джоуи?

— Не было. Наши потребности больше не совпадают. Хотя я не хочу признавать, как сильно я…

— Изменилась?

Она издала тихий рык.

— Опять это слово. Ты знаешь, как я отношусь к переменам.

Он фыркнул.

— Примерно так, как и большинство людей относится к некрофилии.

Она нервно рассмеялась и теснее прижалась к нему. Блять, да. Он отпустил ее руку и усадил себе на колени. Бронкс недовольно на него посмотрел.

Но это было место, где ей следовало быть. Она отлично умещалась в его руках.

— Но, да, поскольку мой гнев на мужчин угас, ушло и удовольствие от того, чтобы причинять им боль, — она взяла его за подбородок. Хватка была достаточно крепкой, чтобы по нему пронеслась волна удовольствия. — Однако я по-прежнему весьма и весьма люблю доминировать.

— Я ни разу и ни на минуту в этом не усомнился, Мэм, — он счел это исповедью, потому что ее слова прозвучали именно так. Он усмехнулся, вспомнив, как однажды она сказала, что ее гнев начинался с Бога, который не сделал ее мужчиной, затем распространился на отца, братьев и дядюшек, и дорос до правительства, которое не позволяло женщинам участвовать в боевых действиях, и так далее. — Значит, ты вымещала всю свою досаду на этих бедных беспомощных рабах?

Ее недовольство ограничилось хмурым взглядом.

— Похоже на то. Я не рада, что использовала их таким образом.

Бен не считал ее мотивы необычными. Он пожал плечами.

— Похоже, у всех есть до хера причин делать то, что они делают: начиная от того, чтобы вставать по утрам, и заканчивая тем, чтобы отшлепать кого-то. Ты никогда не делала ничего из того, что твои рабы не любили, и о чем они не молили.

— До тебя.

Он притянул ее ближе, поцеловав изгиб между плечом и шеей.

— Мне нравится все, что ты делаешь со мной.

— Но не все время.

— Не все время, — его руки напряглись. — Анна, прости меня за то, что поспешил с выводами. Я должен был дать тебе возможность объяснить мне.

— Совершенно верно, — слезы блестели у нее глазах, и она их сморгнула. Ее голос приобрел рассудительную твердость. — Я боюсь, что нужно наказать тебя за это. Помни об этом во время нашего разговора.

Его член встал с такой скоростью, что вполне мог что-нибудь себе повредить.

Бугор, который Анна почувствовала под собой, вызвал ее улыбку. И желание начать действовать прямо здесь и сейчас. Но их разговор не был окончен, замять проблемные темы было не лучшим решением.

Она побаловала себя лишь чуть-чуть, уткнувшись носом в его шею и вдохнув аромат бальзама после бритья и его собственный очень мужской запах.

Его руки сжались… и эрекция под ней стала толще.

Упс. Она прочистила горло.

— Я считаю, пришло время подумать о тебе и обо мне, и о том, как ты попросил свести отношения Доминант-сабмиссив к сексуальному контексту.

Каждый мускул его тела напрягся.

Она понимала глубину его потребностей, это было великолепно и одновременно унизительно.

— Анна, я думал, что мне подойдет доминирование на постоянной основе, я…

— Я думаю, у нас получится, — быстро вставила она. — Я хочу попробовать.

Его руки превратились в стальные прутья вокруг нее. Он выдавил из себя:

— Что?

— Как бы отвратительно это ни звучало, но я изменилась. Мне не нужен больше контроль над всем и каждым. Я предполагаю, что потребность постоянного доминирования выросла из моих собственных страхов, — она потерлась щекой о его плечо и с трудом удержалась, чтобы не укусить. — Но я по-прежнему абсолютный сексуальный Доминант.

Он фыркнул от смеха.

— Это меня устраивает.

— Возможно, будет здорово жить с кем-то, кто не раб. Я нравлюсь тебе не только как Госпожа, но и как Анна. С тобой я могу расслабиться.

Она подалась верх, чтобы поцеловать его губы — эти твердые и умелые губы. Господи, она скучала по поцелуям с ним, тосковала по тому, как он заставлял ее чувствовать себя одновременно нежной и сильной, как во времена, когда она каталась на Клайдесдейле, зная, что огромная лошадь могла бы с легкостью убить ее, если бы захотела.

Через минуту или около того она села обратно. Не сводя с него глаз, Анна отважилась выйти еще дальше за пределы зоны комфорта.

— Хочешь… хочешь ко мне переехать?

Он не задержался с ответом:

— Черт, да. Я люблю тебя, Анна.

Ее сердце остановилось и, казалось, увеличилось в размерах, пока не заполнило всю грудь. Он сказал это.

— Бен, — едва слышно произнесла она и сморгнула слезы. Чертовы гормоны.

Он погладил ее по щеке своей огромной ладонью.

— Раз мы все выяснили, могу я теперь просить свою Госпожу отвести меня в спальню и наказать?

— Думаю, я смогу втиснуть тебя в свой плотный график, — она опечалилась еще раз, осознав, что у нее больше нет какого-либо графика, как и работы в целом. Затем она просто оттеснила свои печальные мысли под натиском нарастающего зова желания.

Анна встала и потянула его за собой, заставив подняться. Когда она вела его вверх по лестнице, ее нервы искрили, словно в них били молнии.

На пол упала ее одежда. Как и его.

Чувствуя липкость пота и крови