Белые ночи. Прошло сорок с чем-то лет. Остановки не было. Мы тихо-тихо скользили мимо этого поселка. И вдруг я увидел эту больницу, которая как была тогда, так и стояла. И вообще все дома как были, так и стоят. Абсолютно никаких изменений. Как мираж. Никого нет, тишина, кое-где рыбаки сидят. И я подумал, я ведь мог вообще тут всю жизнь просидеть. Меня такая оторопь взяла…

— Если бы не ошеломляющий успех «Коллег», так бы и остались?

— Нет, не остался бы. Но вообще очень много моих друзей остались там, где они были, на всю жизнь. Многие друзья как жили в Казани, так и живут там. Очень часто — на тех же улицах. Я даже не знаю, что лучше — такая жизнь бродяжная, как у меня, или такое постоянство?

«Остров Крым» — это сегодняшняя Москва

— Наверное, самый дежурный вопрос: как вам нынешняя Москва?

— Москва невероятно изменилась. Если говорить про «остров Крым», то Москва и есть остров Крым. Никогда Москва не была такой шикарной, как сейчас, такой европейской. Ни до революции, никогда. Был купеческий мир, но таких ресторанов, как сейчас, не было. Особенно этим летом совершенно невероятное возбуждение в городе. Ночью выходишь из театра — улицы полны, масса людей сидит в кафе. Откуда это все берется? Повсюду какие-то немыслимые автомобили. Мы тут вышли вечером из ресторана — Евгений Попов, Борис Мессерер и я со своим приятелем, писателем из Израиля, который не был здесь двадцать восемь лет, как уехал. Я вижу, что он просто обалдел.

— Бедняга, жить «в провинции, у моря»…

— Да-да-да. Какие-то шутихи взлетают, клоуны проходят, девушки ночью на лошадях — цок-цок-цок — всадницы. Ночные клубы сверкают. Едем мы в гостиницу, где он живет, и вдруг я вижу огромные светящиеся буквы: «Остров Крым. Казино». Не то что такого никогда не было, но, честно говоря, даже не мечталось. Когда стиляги ходили по «Броду», по улице Горького, они думали, что когда-нибудь что-то, может, и будет. Но чтобы Москва так преобразилась, никто даже представить не мог.

— Материализация диких мечт?

— Мне кажется, что все население в те времена было отчасти затронуто этими дикими мечтаниями. И сейчас их как-то воплощают по своему разумению. Уже прошел период немыслимого опьянения деньгами. При Советах же не было денег. Были какие-то сертификаты для распределения мизерного количества товаров. А тут вдруг реальные деньги, на которые можно все купить, за границу ездить, оставить детям. И народ поплыл. Была интоксикация совершенно безумными мечтами. Потом лопнувшие пирамиды, дефолт. Как ни странно, это дало отрезвляющий эффект. Сейчас стало поспокойнее. И все равно в Москве что-то невероятное происходит. Мы говорим иногда, что народ очень плохо живет. А кто же тогда сидит во всех этих бесчисленных кафе, пивных и ресторанах? Кто сидит за рулем бесчисленных автомобилей, которые стоят в пробках? Это ведь тоже часть народа — безумная, активная, нахрапистая, которая жмет и жмет куда-то вперед.

— Удивляетесь как иностранный гость?

— Мне-то удивляться не надо. Я бываю здесь по крайней мере два раза в год, и подолгу. И я бы особо отметил две вещи. Во-первых, произошла настоящая ресторанная революция. Еще года три назад, несмотря на все попытки, это было довольно жалко. И вдруг все превратилось в высокий класс. И на разном уровне, кстати говоря. Есть недорогие рестораны очень хорошего качества и обслуживания. И второе, что бы я отметил, это революция туалетов. В начале девяностых годов войти в туалет в Москве, не говоря уже о провинции, было невозможно. Всюду тебя преследовала вонь. Сейчас ее нет совсем. Везде великолепные туалеты, чистота, изящные умывальники, сушилки для рук и так далее. Это очень важно. Еще Есенин ведь в двадцатые годы писал, насмотревшись на Западе: «Увы, я хочу в уборную, а в России уборных нет». А сейчас — комфорт, цивилизация.

— Вперед глядите без боязни?

— Вы знаете, сейчас не помешает осторожность во всем. На такой цивилизации вполне может возникнуть ублюдочная культура. Другая опасность еще серьезнее. Сейчас в России явно идет процесс стабилизации. А она всегда чревата установлением полицейского или фашистского режима. Муссолини и Гитлер шли под лозунгом стабилизации. Большевики занимались реконструкцией хозяйства… Всем нам надо смотреть в оба, быть чрезвычайно осторожными и интеллектуально бдительными с этой стабилизацией.

— Не тянет в новую Москву на постоянное место жительства?

— Нет, я, видимо, за эти двадцать лет стал космополитом. Если бы мне сейчас предложили выбирать, либо здесь жить, либо там, я бы послал Россию к чертовой матери и уехал навсегда. Такие выборы мы не принимаем. А если, как сегодня, есть возможность жить и там, и здесь, то почему бы не пожить во Франции, в Израиле или в Америке? Или если устроился здесь на работу, то живи хоть целый год.

Затоваренная бочкотара литературы

— Новая книга «Кесарево свечение», которую вы презентовали в нынешний свой приезд, весьма нетрадиционна по форме. Это роман, который включает в себя и прозу, и пьесы, и