чтобы остаться, дядя. Так что либо ты принимаешь это и прекрасных внуков, которых мы тебе подарим, либо загоняешь себя в раннюю могилу из-за проблем с сердцем.

— Внуков, Коул, — дядя Эйден по-волчьи ухмыляется. — К твоему сведению, это будут наши общие внуки.

— Их будет много, — говорит Илай, поглаживая меня по талии. — Моя Ава хочет как минимум троих.

— Этот мелкий… — папа набрасывается на Илая, или мне кажется, что набрасывается, потому что я отключаюсь.

Мир превращается в гудящий хаос. Мое сердце бешено колотится, а воздух не поступает в легкие.

Нежное прикосновение пальца к моему горлу возвращает меня в настоящее. Илай, дядя Эйден и папа пристально смотрят на меня.

— Ты в порядке? — спрашивает мой муж, нахмурив брови.

Я растягиваю свои дрожащие губы в улыбке.

— Да. Хотя мне не помешало бы присесть.

Он подводит меня к скамейке и опускается передо мной на колени, затем передает бутылку воды.

Пока я делаю глоток, его пальцы поглаживают мое колено поверх платья.

— Тебе нужно принять таблетки?

Я киваю и начинаю доставать их дрожащей рукой. Он поглаживает мою ладонь, останавливая мои движения, а затем достает пузырек и протягивает мне две таблетки.

Я беру их и снимаю очки, позволяя им упасть мне на колени.

Через некоторое время мое сердцебиение замедляется до нормального, хотя пальцы вцепились в бутылку с водой мертвой хваткой.

— Лучше? — спрашивает он, касаясь пальцами моего пульса и щеки.

Я киваю.

— Мы сказали что-то не то? Что тебя встревожило?

Я качаю головой, отказываясь признавать обреченную реальность, ожидающую меня.

— Детка, — говорит он твердым голосом. — Ты должна сказать мне, чтобы в дальнейшем я мог избежать потенциальной опасности.

— Для меня все представляет потенциальную опасность.

— Тогда я уничтожу все.

— Не будь таким милым. Я этого не вынесу.

— Я кто угодно, только не милый. Я — опасность.

— Верно, — я глажу его по щеке. — Мы можем поехать домой? Я хочу немного позлить Сэм.

— Может, хочешь позже сходить на шоу в Вест-Энде?

— Тебе даже театр не нравится.

— Но тебе нравится.

И чтобы подбодрить меня, он готов смотреть то, что ему не нравится.

Это несправедливо. Я хочу вернуть холодного Илая.

— Вероятно, мы не сможем достать хорошие билеты так поздно.

— Я могу достать любые билеты, какие ты захочешь. Вплоть до встречи с актерами за кулисами для объятий и фотографий. Нет. Только фотографии. Никаких объятий.

Я улыбаюсь, но качаю головой.

— Я не в настроении.

— Что такое, Ава? Это связано с твоим визитом к доктору Блейн?

— Откуда ты знаешь? Я взяла такси… Она тебе сказала? Подожди… Ты следил за мной.

Это не вопрос, а утверждение.

С тех пор, как я очнулась в больнице, мне часто казалось, что за мной следят, но я обманывала себя, думая, что это паранойя.

— Зачем? — тихо спрашиваю я, безвольно опуская руки по обе стороны от себя.

— Я должен, — его замкнутая холодность проглядывает сквозь меня, и я ненавижу себя за то, что так быстро пожелала вернуть ее обратно.

— Хорошо…

— Ава…

— Я понимаю, — говорю я со сдерживаемой горечью. — Ты боишься, что я впаду в состояние фуги и выеду прямо на полосу встречного движения или спрыгну со здания. Поэтому тебе нужно убедиться, что ты знаешь мое местоположение, чтобы предотвратить это.

— Господи, это не…

— Ты прав. Я могла бы это сделать, и хуже всего то, что я даже не осознаю это. Как те два года, которые я полностью забыла. Я бомба замедленного действия, Илай, и мы оба это знаем.

— Ерунда. Ты в полном порядке, — он прищуривается. — Что тебе сказала доктор Блейн?

— Ничего. Она сказала, что не может говорить со мной без твоего присутствия.

— И тебе это не нравится. Не нравится то, что у меня есть какая-либо власть над тобой.

— Никому не нравится быть марионеткой, меньше всего мне. Но если не ты, то это должен быть папа. Если не папа, то мама. Если не мама, то кто-то другой должен позаботиться о том, чтобы я не облажалась. Сегодня я поняла, что никогда не буду самостоятельной, поэтому я бы хотела съесть ведерко сахарной ваты и посмотреть романтические сериалы, прошу тебя.

— Нет.

— Нет?

Илай берет меня за руку.

— У меня есть идея получше.

Глава 33

Илай

Я теряю ее.

Снова.

Она ускользает у меня между пальцев.

Снова.

Ее присутствие уменьшается.

Снова, блять.

И все же я хватаюсь за обрывки ее сознания, за моменты ее присутствия и борюсь с реальностью ее предстоящего падения.

— Это то самое место? — Ава проходит в середину гостиной. — Остров твоей бабушки?

Мой взгляд следит за ее движениями — взмах ее винтажного платья, стук ее белых каблуков. Прикосновение ее пальцев в перчатках к спинке дивана, прежде чем она озорно ухмыляется.

— Мне всегда было интересно, как он выглядит. Я даже не думала, что он будет таким огромным и красивым. Твоя бабушка — счастливая женщина.

— Тебе нравится?

— Ага.

— Он твой.

— Ч-что?

— Остров твой. Он записан на имя моей бабушки, и она сказала, что отдаст его мне, учитывая, что я ее любимый внук.

— И ты просто так отдашь его мне?

— Если хочешь.

Она разворачивается и смотрит на меня, склонив голову набок.

— Ты дашь мне все, что я захочу?

— В пределах разумного.

— Что для тебя неразумно?

— Ты не можешь иметь другого мужчину, водить машину или просить развода.

— Вот блин. А я-то думала, что смогу найти любовника и уехать с ним в закат на кабриолете.

Я прищуриваюсь.

— Нет, если только ты не хочешь запачкать его кровью свои руки.

— Расслабься, я пошутила, — она ходит по комнате, разглядывая мебель и различные картины в стиле импрессионизма, которые мама и бабушка собирали на протяжении многих лет.

Некоторые из них принадлежат Брэну и Глин. Отвратительная скульптура дьявола — творение Лэна. Я делаю мысленную пометку разбить ее вдребезги, прежде чем мы уедем.

Я прислоняюсь к стене, скрестив руки и лодыжки, наблюдая и просчитывая каждое движение моей жены.

Не обращая внимания на мое невротическое внимание, она ходит вокруг, издавая охи и ахи в адрес некоторых предметов интерьера и делает несколько фотографий.

— Ты провел здесь много времени?

— Да. В основном в детстве с бабушкой и дедушкой. Иногда с родителями.

Она улыбается.

— Держу пари, у тебя осталось много прекрасных воспоминаний.

— Возможно.

Ее ярко-голубые глаза устремляются в мою сторону.

— Ты не уверен? Что-то испортило эти воспоминания?

— Не совсем. Просто я не воспринимаю человеческие эмоции так, как