у наших экспертов, – вклинился Лев Иванович.

– Да. Поэтому камеры не видели, как она вошла в помещение и что произошло дальше.

– А дальше она просто умерла.

Бывает так, что озарение накрывает тебя буквально за секунду. Как вспышка, настолько яркая, что даже хочется щелкнуть пальцами или обругать самого себя, как ты раньше мог этого не замечать, ведь вот же, лежит буквально на поверхности. Гуров даже затаил дыхание, боясь спугнуть удачу. А что, если он неправ?

Кажется, им троим сейчас предстоит очень кропотливая работа.

– Так, – внезапно заявил Гуров, – так. Я идиот. Мы пропустили одну деталь. Подсказку, которую Нелли оставила нам на поверхности. Яков, ты по своим каналам, а мы с тобой, Стас, по своим поднимаем все дела, где в качестве орудия убийства фигурировал растворитель, там же мы ищем Нифонтова, хоть свидетелем, хоть безутешным вдовцом.

– Принял, – коротко ответил Яков Платонович.

Оперативники тоже кивнули. Им обоим хотелось буквально бежать в Главк. По пути Гуров поднял на уши всех технарей, задав вводные поиска по уголовным делам.

Но, когда они приехали в Главк, у Гурова зазвонил телефон.

– Если бы я мог, то взял бы ее на работу. А себя бы, наверное, уволил, – сказал Яков Платонович мимолетом, и в голосе его звучало восхищение действиями Нелли. Лев перевел телефон на громкую связь.

– Какая самокритичность, – на правах старого друга отметил Крячко. Комендант Кремля вздохнул:

– Удивительная, храбрая женщина не просто указала нам на виновника своей смерти, а буквально ткнула носом. Родители Нифонтова были алкоголиками. Оба. И отец умер, выпив растворитель на глазах мальчика. Мать после этого окончательно спилась, а сына отправили к бабке.

– Спасибо, – коротко поблагодарил Лев и положил трубку, оглушенный такой простой вещью, как досье Нифонтова, которого пока еще никто из них не проверил. Почему-то они априори искали какие-то сложности, а нужно было просто заглянуть в прошлое.

– Значит, теперь у нас есть основания для допроса Нифонтова?

– Косвенные. Очень косвенные.

Игру нужно было провести очень-очень тонко. Гуров и Крячко до утра засели в кабинете. Петр Николаевич тоже спустился и принес буквально графин кофе от Верочки.

Выслушав очень короткий доклад, генерал кивнул:

– Работайте, если нужны будут дополнительные запросы, звоните, мое разрешение у вас есть.

– На все? – невинно уточнил Крячко.

– На все, – подтвердил Петр Николаевич, и Станислав тут же набрал номер его приемной и весело спросил: – Верочка, а у вас не осталось тех изумительных ореховых шоколадок?

Возмущенный голос секретаря вызвал смех в кабинете, и благодаря этому обстановка немного разрядилась.

– Яков сбросил досье Нифонтова, которое он собрал по своим каналам, – сказал Лев, когда Петр Николаевич вышел.

– Читай.

– Евгений Сергеевич Нифонтов. Одна тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения. Родился в Саратове. Это пропустим, а вот тут интересный момент. Дед нашего Нифонтова в войну был особистом. По его вине был расстрелян по законам военного времени без суда, понятное дело, командир взвода пехоты. Приписка короткая, но емкая, от твоего Яши, откуда он вообще все знает-то?

Крячко пожал плечами, откинувшись в кресле и заложив руки за голову.

– В общем, Яша приписал, что деда Нифонтов обожал, но вот интересный момент. После войны дед посватался к бабушке нашего Евгения, а она была женой знаешь кого?

– Расстрелянного командира?

– Да. К делу это отношения не имеет, но имеет отношение к личности Нифонтова. Дед очень хорошо объяснил ему, как добиваться своего.

Гуров читал дело Нифонтова очень внимательно. Как оказалось, он всегда хотел в разведку, притом именно во внешнюю. Учился, везде пытался стать первым, дергал за все ниточки, за которые только возможно, обрастал знакомствами. Буквально везде.

А потом он попался на том, что достал на улице табельный пистолет деда.

– Эвона как. Что это он весь такой в белом, старательный мальчик, будущий Штирлиц – и стал размахивать на улице пушкой? – удивился Крячко.

Лев еще раз перечитал заметку:

– Удивительное дело, которое подозрительно легко спустили на тормозах. В общем, к нему пристала на улице малолетняя шпана, и, согласно свидетельству самого Евгения, делали они это не в первый раз. Буквально не давали ему прохода за то, что, по его же словам, он каждое утро ходил во двор заниматься на турнике. Положительный был шибко. И вот довели его до того, что он стал якобы для собственной безопасности носить оружие. Раскаивается, пишет, что вытащил патроны, а о том, что один патрон досылается в ствол и он там, Нифонтов якобы не знал.

– Врет.

– Врет. Есть свидетельство одного из этих парней, странно, что его не уничтожили, но суть в том, что Нифонтов кается, что выстрелил случайно. А вот свидетель наш утверждает, что Женечка достал оружие из портфеля, угрожал им. Был совершенно спокоен. Когда у него спросили, умеет ли он вообще пользоваться пушкой, отличник наш хладнокровно выстрелил в землю у ног главного обидчика.

– И что ему было?

– Я так понимаю, что ничего, и скорее всего, деду пришлось очень хорошо за него заступиться. Дальше он покидает Саратов и отправляется в Москву. Учится. Все так же активно.

– Где служил?

– Нигде. Представь себе, не прошел по состоянию здоровья. Расплывчатая формулировка, но протолкнули его в военное училище. И пошел снова дальше. Там, видимо, и понял, что этим деньги не заработаешь.

Как оказалось, Нифонтов прикладывал все усилия к тому, чтобы светиться как можно меньше. После того как он начал работу в Плехановском, данных о нем практически не было. А потом неожиданно он начинает буквально мелькать в деле Казинидис. Но, опять же, как близкий друг семьи. Технари нашли несколько интервью, где вместе с другими преподавателями университета Нифонтов скорбно рассказывал о том, что он уверен, что все это огромная ошибка. Что Андрей – честнейший человек и определенно хотел принести пользу своей стране.

И снова Нифонтов пропадает. Стабильно раз в два-три месяца летает к жене.

– Какое у них у всех интересное увлечение покупать недвижимость и записывать их на жен. Слушай, мне кажется, что наши жены чувствуют себя обделенными, – сказал Станислав, – у тебя есть какая-нибудь недвижимость за границей, записанная на жену?

– Нет, – печально развел руками Гуров.

– И у меня нет.

– Придется им купить абонемент в тир и цветы, – рассмеялся Лев Иванович. Он был уверен на все сто, что Нелли указала на Нифонтова.

– Нужно его дожать. Он явно нажился на Казинидисах и очень хорошо продолжал наживаться.

Станислав кивнул:

– Давай доложим генералу и будем думать, как прижать его. Тонко и тихо или громко и грубо.

– Как обычно. Грубо, громко, тихо, тонко и с изрядной