позже к вам подгребет. А сейчас, правда, не шевельнуться.

— Ну… подгребай к нам. Ждем-с.

Вообще-то удачно. И политес соблюден, и… Марк не третий лишний, но сподручней один на один, когда речь о…

О чем, наконец, речь, Олег?! Чего тебе надо, блиннн?!

20

— Говна мне надо, Тема, говна.

Токмарев намеревался взять быка за рога и напрямую выяснить, где-как-почему пересекаются его с Гомозуном интересы в отношении товарища-господина Е.Е.Е…

А пересекаются!

Олеговы намеки: «Yeah, yeah, yeah! Просто напеваю…»

Юдинское мимолетное: «Олежек подскажет в крайнем случае?» — по поводу файла «egor. doc».

Спелись, двурушники чертовы?! Час разоблачения близок! Дружба дружбой, но он им, закаканцам, устроит момент истины! Порознь, блиннн! А показания сверит! Мент он или не мент?!

Намеревался, м-да.

Не получилось у Артема быка за рога. Час разоблачения сначала буквализировался — в бане все-таки принято голышом…

Токмарев-то уложился в полуминутный норматив, привычка — вторая натура. А вот Гомозун разоблачался мучительно (и для себя, и для Артема) — час не час, но после гипса мышцы отвыкли-одрябли, слушались неохотно: люди добрые, не подумайте, что мы вас обманываем… мы пешком шли… поможите!

Не было печали! Друг, окажи услугу, сними с меня штаны. Последнюю рубашку я как-нибудь сам, но штаны… Да, и ботиночки, само собой. Там узел — внаклонку мне никак… Не было печали!

— Кома ходячая! Привстань! Олег, ну?!

— Ой, погоди, ноги не держат.

— Жопу-то перевалить слабо? С… боку на бок! Специально джинсы «в облипочку» напялил?

— Они мне на первых порах вместо гипса. Уй-юй!

— Больно?

— Терпимо.

— А так?

— Уй-юй!..

Разоблачение, гм-гм. Свежетравмированного Юдина к ним в компанию явно не хватает. Нет уж! Порознь, блиннн!

— А сейчас я сам. Пойду сам, сказал! — заупрямился Гомозун. — Тренинг нужен! Нужен тренинг! — Осторожно переступая, направился в «зало» с камином меж предбанником и собственно сауной, самоиронично-браво ритмизируя походку: — Р-р-революцьен-н-ный дер-р-ржите шаг!.. Нет, рановато… А, вот! Купыла мама кОныка, а кОнык без ногЫ! Яка чудОва Ыгрушка! Гы-гы, гы-гы, гы-гы!.. Уф-ф! — добравшись до скамьи и стола под Древнерусь.

В общем, Олег изначально перехватил бразды правления. Щадят на Руси убогих, щадят. А юродивых и подавно. Идите за почтенным сиротой и сделайте все, что он прикажет!

— Распорядись по хозяйству, старик? Пивка открой, тараньку раздраконь. Короче, займись… Да! Пока руки нерыбные! Подбрось мне борсетку мою из предбанника. Вот спасибо!.. Давай теперь за тараньку. Я пока на компьютере попианирую. Не возражаешь? Ты ознакомился, дай и мне.

Попианировал. (Квалификация у Гомозуна повыше будет. Далеко не юдинская, но и не токмаревская.)

В первую очередь Олега интересовала «ерундовина» — факс. Доверяй, но проверяй. Марик — друг, но истина дороже… Порядок?

Гомозун так и сказал:

— Порядок? — И еще сказал: — Апельсины бочках?

Сказал он в коробочку, извлеченную из борсетки. Плоская коробочка с короткой, толстой антенной (IC-R1, широкополосный сканирующий приемник, 100 каналов памяти, малогабаритный, носимый, встроенный аккумулятор… У богатых свои причуды! Нищим бы федералам в чеченскую кампанию эдакую миниатюрку, вместо ящичных раций времен очаковских и покоренья Крыма!).

— Пока нет. Ждем-с… — отозвалась коробочка.

— Замерзли? — озаботился «слуга царю, отец солдатам» Гомозун.

— Сугрева-а-аемся! — отозвалась коробочка.

— Не прохлопайте ушами со своим сугревом! — построжал Гомозун.

— Обижа-а-аете! — отозвалась коробочка.

— Добро! — сказал Гомозун. — Жду апельсинов.

— Бу сде! — отозвалась коробочка.

Во вторую очередь Олега интересовал… файл «egor. doc». Эка!

Артем под благовидным предлогом («Налить? Пивка-то?») мельком глянул на экран и обнаружил — Гомозун роется в данных на Е.Е.Е.

От друзей у Токмарева секретов нет, но… каждому свое. Он ведь не спрашивает у Олега, что у того за игры с IC-R1, деликатно не вмешивается. Надо будет — Олег разъяснит. А не надо — так и не разъяснит. Взамен, будь добр, дружок, проявляй ответную деликатность, не лезь не в свое. Надо будет — Артем посвятит и даже совета попросит. А не надо — так и не посвятит, и не попросит. Не так ли?

— Оллль?!

— А про дочь нашего Эженчика я был не в ку-у-урсе!.. — без тени смущения протянул Олег. Как бы отдавая должное хакерскому таланту друга-Юдина. Мол, все остальное в «egor. doc» — тайны мадридского двора, известные младенцу. Но чего не знал, того не знал. Про дочь-то… — И мамашка, значит, Хенкок. Дороти Хенкок. Кру-у-уто, да? — как бы привлекая в сообщники друга-Токмарева.

Не круто! Полого-равнинно! Имя Дороти Хенкок что-то говорит Гомозуну? Так и скажи, не резинь! Для Токмарева имя Дороти Хенкок — пустой звук.

— Оллль?!!

— На данном этапе, пожалуй, ничего не дает, — резинил Гомозун, задумчиво общаясь с кем-то незримым, будто Артема нет и в помине, — но перспективы воодушевляют… — Прогундел в нос на дикий мотивчик: — Па-а-ашел купаться Веверлей, оставив дома Доротею. С собою пару пузырей берет он, плавать не умея.

— Гомозун, гать твою топь!!!

— Й-и-я! — вынырнул из себя Гомозун.

— Б-боеголовка от носителЯ! Дай сюда!

— Не хватай, у тебя руки рыбные! Провоняешь клавиатуру! Сначала вымой!.. — и вскочил энтузиазменно: — Па-а-ашли купаться, Токмарев?!

— Поскакали! — уличил Артем недавнего инвалида в чрезмерной прыткости. Праздник святого Йоргена, блиннн! Не подумайте, что мы вас обманываем… Мы пешком шли… Поможите…

— Галопом! — не моргнул глазом Гомозун. Впрочем, тут же резко и неловко присел на корточки, уперев ладони в пол: — Уй-юй! Ранова-а-ато я…

— Единожды солгав… — снизу вверх уязвил Артем.

— Когда это? — сверху вниз опять не моргнул глазом Гомозун. — Ну мы идем или не идем?!

Идем, конечно. Только не купаться, а париться. С условием — «парить» себя Артем более не позволит! Он молчит-молчит, но не по бедности словарного запаса. Он просто слушает-слушает внимательно. Он молчит-молчит, как тот чернобыльский реактор, накапливая-накапливая критическую массу. И готов рвануть. Доколе!

Дотоле!

Есть тема, Тема!

Слушает он, слушает внимательно…

— Говна мне надо, Тема, говна.

— И много? Чего-чего, а этого добра у нас!.. — он ловил в глазах Олега искру стеба. Не поймал.

Гомозун — сама серьезность, с которой делаются серьезные предложения. Выступившие на лбу крупные капли пота. Впрочем, сауна… +130 по Цельсию.

— Много. Четыре грузовика.

— С говном?

— С говном. Активным, заметь, говном.

— Плывет по реке Иван-царевич. Навстречу ему говно: «Я тебя съем!» — «Нет, говно, это я тебя съем!» И съел. Добро всегда побеждает зло. Аксиома.

— Кроме шуток, Артем.

— От кого слышу?!

— От меня, да. Я имею в виду отработанное топливо. В пятницу на ЛАЭС прибыли четыре грузовика отработанного топлива. Из Ловизы, из Финляндии.

— В курсе. Я как раз — когда в Бор, они — как раз…

— И