Я добралась до северной оконечности леса, с неудовольствием обнаружив, что и там его окружало все то же мерзкое болото. Попробовала было обойти его вдоль кромки деревьев, но, к собственному неприятному удивлению, поняла, что не смогу это сделать – болото было и там, и гораздо дальше, окружая лес неодолимой преградой и словно стискивая в одном гигантском кольце. Конечно, я отдавала себе отчет в том, что в нормальной природе такое невозможно, поэтому забралась мыслью довольно далеко и остановилась только тогда, когда почувствовала, что чересчур увлеклась, ушла слишком далеко от исходной точки и скоро опять ослабну.

Поспешив вернуться к озеру, я, пока еще оставались силы, попыталась сделать по-другому: преодолевая раздражение, которое по мере приближения к центру болота неуклонно возрастало, перейдя в итоге в самое настоящее отвращение, я заставила себя посмотреть на тот путь, который мы уже прошли, и отыскать то место, куда мы вывалились из портала. Рассудив, что хотя бы там должен найтись конец трясине… она ведь не может тянуться бесконечно, правда? Так что если тут она упирается в лес, то с другой стороны тоже должно что-то быть, да? Вот я и захотела отыскать этот пресловутый край, раз уж по-другому не получилось.

Вот только спустя какое-то время случился совершенно непонятный казус – я впервые в жизни уперлась в стену. Нет, я не увидела скалу и не врезалась со всего маху в какую-то материальную преграду, но отчетливо почувствовала, что дальше не смогу сделать ни шагу. Словно какая-то пелена повисла над трясиной, мешая не только пройти, но даже просто взглянуть, что там дальше. До какой-то черты доходишь, потом вязнешь в ней, как в патоке, а затем окончательно останавливаешься и не можешь туда пробиться. Причем когда я попыталась пройти вдоль этой преграды и понять, что она собой представляет, меня замутило. А когда я попробовала мысленно по ней ударить, так скрутило, что я в мгновение ока вывалилась из этого полусна и снова оказалась на берегу озера – бледная, задыхающаяся и с подрагивающими от слабости руками, будто даже недолгий контакт с этим проклятым местом начисто высосал из меня все силы.

– Непростая ты девица, – задумчиво произнес у меня за спиной знакомый надтреснутый голос. – Ой, непростая… и говор у тебя необычный, и насчет многонога не обманула – издохла тварь окаянная. Не сунется больше мою плотину рушить.

– Не переживай – их там еще много, – отдышавшись, повернулась я и с подозрением уставилась на давешнего дедка. – А ты молодец – я уж решила, что не вернешься…

– Я – тцар речной, – строго посмотрел на меня оборванец. – А тцары свое слово держат. Что хочешь в уплату за многонога?

Я удивленно кашлянула.

– А что ты можешь мне предложить?

– Камушков придонных пригоршню, – разом поскучнел водяной и демонстративно зевнул, – тину речную в скорлупке, волос русалки… но только один! Остальное самому нужно!

– Так у тебя еще и парики есть?

– А как же! Всем, что положено речному тцару, обладаю в полной мере: силушкой молодецкой, статью крепкой, на лицо еще дюже пригож…

– И весьма скромен, до кучи, – в том тоне заключила я, испытующе взглянув на престарелого хитреца. – Молодец, хорошо торгуешься, а прикидываешься еще лучше. Но поскольку того, что мне надо, у тебя явно нет, то будем считать, что за многонога ты мне просто останешься должен.

– Э-э! Мы так не договаривались! – вдруг заволновался водяной, тряхнув куцей бороденкой. Глазки забегали туда-сюда, физиономия сморщилась, как печеное яблоко, руки затряслись и сами собой дернулись к драному вороту, за которым буквально на долю сина мелькнула изящная золотая цепочка. – Постой! Какой еще долг?!

– Ну как же: мы тебя от многонога избавили? – невозмутимо ответила я, подражая его манере изъясняться. – Плотину твою драгоценную, что от болота твои владения отделяет, сберегли? Реку сохранили в первозданном виде? Спасли ее жителей от неминуемой смерти в пасти жуткого чудовища?

– Что ты хочешь? – покорно сник водяной. – Злата? Серебра? Каменьев драгоценных? Отдам сколько скажешь – закона не нарушу. Слово свое в том даю.

Я усмехнулась.

– Вот это уже другой разговор. Хотя ни золото, ни серебро меня не интересует.

– Нет? – неподдельно удивился дед, воззрившись снизу вверх так, будто впервые увидел. – А что тогда хочешь? Корону мою? Владычицей речною стать возжелала?

– Типун тебе на язык, – неподдельно отшатнулась я. – Нашел, что предлагать… нет, мне информация нужна. Да не тайны твои речные, не переживай. Просто спросить кое-что хочу, вот и весь твой долг будет.

Водяной смерил меня еще одним задумчивым взглядом.

– Спросить, конечно, можно. Но коль ответа не знаю, то и долга тогда не уплачу.

– Уплатишь, – хищно улыбнулась я. – Если ответишь честно, меня это устроит.

– Откуда ж ты такая взялась-то на мою голову? – удрученно вздохнул дед и, закряхтев, опустился на землю.

– Сам виноват. Нечего было гребешок брать. Спросил бы просто – я бы, может, расчесалась и без всякого долга отдала. Ну а поскольку ты его стащил…

– Я не стащил! – возмущенно затряс бородкой водяной. – Я с тебя плату за постой взял! И с мужиков тех, которые мне воду взбаламутили незадолго до тебя!

Значит, мои бравые Драконы все-таки успели отмыться перед тем, как вырубились? Я-то не обратила внимания – темно – а они сами о себе прекрасно позаботились. Заодно напились вволю, а то еще и ягод успели попробовать, если догадались понаблюдать за птицами. Ну и отлично.

Я снова улыбнулась.

– Но ведь мог и не брать, верно? Скажем, помочь по доброте душевной попавшей в беду девушке и ее уставшим спутникам? Позволить им передохнуть на берегу, безвозмездно дав воспользоваться дарами своего озера?

Водяной запыхтел, засопел, а потом недовольно отвернулся.

– Может, и мог…

– Ну вот видишь, – ласково пожурила его я, присаживаясь напротив. – Так что нечего теперь обижаться. Лучше расскажи-ка мне: что это за место?

– Сама, что ль, глаз не имеешь? – все еще насупленно зыркнул из-под бровей дед. – Озеро это. А там еще река будет. А вокруг – лес!

– Лес я вижу, – терпеливо сказала я. – Скажи: как он называется? Что это за страна?

– А я почем знаю?!

– Как это? – опешила я. – Ты что, не знаешь, где живешь?!

– Знаю. В озере. А там река. И вокруг – лес…

– Так, – нахмурилась я, печенкой чуя, что меня водят за нос. – Хочешь сказать, что человеческое название этих мест тебе неизвестно?

Дед посмотрел на меня, как на дуру.

– Известно. Я же сказал: река – озеро – лес… чего непонятного?

– Хорошо, –