Интересно, были ли у его родителей кредитные карты? Готова поспорить, что нет.

– Это точно. Ты умница, Лил.

– Мы умники, да… – рассеянно сказала она. – Но он покупает арбалет, а не традиционное оружие коренных американцев. Он выбирает то, что ему удобнее. В общем, у него те еще двойные стандарты. Священная земля, но он оскверняет ее, охотясь на безоружного человека. Для спорта. Для тренировки. Если у него действительно есть кровь сиу, он осквернил ее. У него нет чести.

– Сиу считали Черные холмы священным центром мира.

– Осью мира, – подтвердила Лил. – Они считали и до сих пор считают Черные холмы сердцем всего сущего. Паха Сапа[35] – земная ось. Священные церемонии начинались весной. Люди шли за бизонами через холмы, образуя тропу в форме головы бизона. В договоре было обещано шестьдесят миллионов акров холмов. Но потом они нашли золото. Договор ничего не значил, потому что белый человек хотел получить землю и золото этой земли. Золото стоило дороже, чем честь, чем договор, чем обещание уважать то, что было свято.

– Но это до сих пор оспаривается.

– Я смотрю, ты подтянул историю? Да, США забрали землю в 1877 году, нарушив договор Форт-Ларами, а племена тетон-сиу и лакота так и не смирились с этим. Прошло еще сто лет, и Верховный суд постановил, что Черные холмы были захвачены незаконно, и обязал правительство выплатить первоначально обещанную цену плюс проценты. Более ста миллионов, но они отказались от урегулирования. Они хотели вернуть землю.

– С тех пор на нее начислялись проценты, и сейчас сумма составляет более семисот миллионов. Я провел исследование.

– Они не хотят брать деньги. Это вопрос чести. Мой прадед был сиу. Моя прабабушка была белой. Я – результат этого смешения, хотя последующие поколения, конечно, разбавили во мне кровь сиу.

– Но ты понимаешь, что такое честь, понимаешь, что отказываешься от сотен миллионов долларов.

– Деньги – это не земля, а земля была отнята. – Она сузила глаза. – Если ты думаешь, что для Итана это своего рода месть за нарушенный договор, за кражу священной земли, то это не так. Все не так глубоко. Это оправдание, которое может заставить его думать о себе как о воине или бунтаре. Я сомневаюсь, что он знает всю историю. Может быть, отдельные фрагменты, кусочки, которые к тому же искажены и перевраны.

– Нет, он убивает, потому что ему это нравится. Но он выбрал тебя и это место, потому что оно соответствует его представлениям о расплате. Это делает ее более захватывающей, доставляет ему больше удовольствия. Его определение чести искажено, но у него – своя версия того, как все должно быть. Он не подкараулит тебя, когда ты будешь пересекать территорию. Это не игра, это не приносит удовлетворения и не дает ему достичь цели.

– Спасибо, умеешь ты успокоить.

– Если бы я в это не верил, ты бы давно была за тысячу миль отсюда в надежном месте. Пытаюсь быть честным, – добавил он, когда она нахмурилась. – Судя по всему, Итан хочет, чтобы ты поняла его, столкнулась с ним лицом к лицу, а затем вступила с ним в настоящее состязание. Он ждет удобного случая, но уже теряет терпение. Это письмо – своеобразный шаг вперед.

– Вызов.

– В некотором роде, а еще – декларация. Дай мне слово, Лил, что не поддашься ему и не ответишь на вызов.

– Обещаю.

– Без споров? Без «но»?

– Да. Я не люблю охоту, и я знаю, что мне бы не понравилось, если бы на меня охотились. Мне не нужно ничего доказывать ему, и уж тем более себе, выходя один на один с маньяком-убийцей.

Лил вернулась к документам.

– Карты. Здесь есть с чем поработать.

Она убрала все лишнее с журнального столика, чтобы разложить карты.

– Ты проделал большую работу, – сказала она, заметив, что он пометил на карте места преступлений, в которых подозревался Итан Хау. – Пытался вычислить место, где у него может быть логово.

– Самые вероятные секторы уже осмотрены.

– Невозможно охватить каждый квадратный фут, особенно когда ты ищешь человека, который умеет передвигаться и заметать следы. Вот здесь мы нашли Мелинду Барретт. Почти двенадцать лет назад. Тогда не было обнаружено никаких признаков охоты или погони. Были указания на то, что он шел за нею по тропе. Возможно, преследовал. Или, что более вероятно, просто столкнулся с ней. Что подтолкнуло его к убийству?

– Если убийство не было главной целью, он мог хотеть денег или секса. На руках Мелинды осталось несколько синяков, такие бывают, если кто-то сильно схватил человека, а тот пытался вырваться. Он ударил ее спиной о дерево с силой, достаточной для того, чтобы разбить ей голову. У нее открылось сильное кровоточение.

– Кровь. Может быть, много крови. Когда хищник чувствует запах крови, это его подстегивает. – Лил кивнула, мысленно представляя, как все могло происходить. – Она дралась, могла кричать, могла каким-то образом оскорбить его или его мужское достоинство. Он убивает ее ножом – очень личное для него действо, огромная близость с жертвой; это не стрелять на дальнем расстоянии из лука. Видимо, это было его первое убийство; он был очень молод и торопился закончить дело. Он спешил и паниковал. Утащить ее, бросить животным… Возможно, он надеялся, что причиной гибели посчитают нападение диких зверей.

– Следующее его появление – здесь, в твоем заповеднике. – Куп провел пальцем по карте. – Он установил с тобой контакт, пытался играть на общем наследии.

– И встретил Кэролин.

– Она находит Итана привлекательным, интересным, подпитывает его эго. И, вероятно, она подробно рассказывала ему о тебе, о приюте. От нее можно получить сразу так много всего: информацию, секс, внимание к больному самолюбию; поэтому он сближается с ней. Но вскоре очарование проходит и девушка начинает видеть его таким, какой он есть. Он едет за ней на Аляску, чтобы разобраться с ней. Чтобы удовлетворить потребность более сильную, чем секс. А затем он прокладывает путь обратно – к тебе.

– А я в Перу. Он ждет.

– И в это время он наведывается в заповедник. По крайней мере один раз.

– Когда Мэтт был здесь один. Да. Итан отключил камеру в заповеднике. Всего за несколько дней до моего возвращения.

– Потому что он знал, что ты вернешься. Если бы кто-то другой пошел проверить камеру, он бы снова отключил ее. Пока не поймал бы тебя.

– Он предполагал, что я приду одна, – продолжала Лил. – Я люблю ходить в горы и разбивать лагерь одна. Я так и планировала. Он смог бы начать игру, если бы я это сделала, и, возможно, выиграл бы ее. Так что я в долгу перед тобой.

– Он, наверное, думал, что сможет убрать меня с дороги. Устранить меня, забрать тебя. Так что я бы сказал, что мы оба обязаны друг другу за бесчисленные ночи в засадах и возможность спать спокойно. Он проходит в лагерь тут, – продолжал Куп, вернувшись к карте. – Возвращается к камере здесь и как можно быстрее возвращается в лагерь. Затем спешит к главным воротам убежища, чтобы оставить там волка. Плюс еще одно проникновение в убежище, чтобы выпустить тигра.

– И до какой-то точки на тропе Вороньего пика, где он перехватил Тайлера, сюда, в это место у реки, где