– Боже, Люси, образумься! Ты принимаешь меня в своей постели каждую ночь, и тебе это по душе; так какая разница?

Люси чуть не ударила его в челюсть.

– Ах, постельные утехи? – прошипела она. – Разумеется, это все, что тебя интересует… О, блаженство мужского невежества!.. Разница между женой и любовницей – все равно что разница между днем и ночью. Назови мне хоть одну замужнюю женщину, которая добилась бы успехов за пределами дома!

Тристан хмыкнул, что означало крайнее раздражение.

– Так тебя только это заботит?

– Назови мне хоть одну… Нет, не назовешь, потому что в семье женщине практически невозможно достичь чего-либо: на ней муж, долг выполнять обязанности жены, не говоря уж о детях. Думаешь, почему прогрессивные женщины вынужденно предпочитают оставаться старыми девами?

– Стоп. Прекрати прятаться за своей работой.

– Прятаться?

– Да, прятаться.

Тристан опять применил силу, чтобы задержать ее, не дать выйти из зала. В его глазах появился воинственный блеск.

– Подумай, – зашептал он, склоняясь к Люси, – если бы ты в самом деле была так настроена против появления в твоей жизни мужчины и всех сопутствующих этому шагу последствий, ты никогда бы не пошла на риск и не заманивала меня в постель.

Люси чувствовала на своей щеке его дыхание. Он так близко! Хаотичное сердцебиение мешало думать. «Беги», – приказал внутренний голос, потому что глаза Тристана подобрели, проявив такие знакомые зеленые и золотистые искры.

– Ты ведь умная. – Голос тоже потеплел. – Ты понимала риски. И все равно хотела меня. Задайся вопросом: почему?

У Люси сдавило горло.

– Ты прав, – наконец выдавила она. – Я тебя хотела. Но даже при других законах за тебя никогда бы не вышла.

Тристан замер на миг, ошарашенный, и Люси высвободила руку.

– Ты полагаешь, я достаточно хорош, чтобы делить со мной постель, но недостаточно хорош, чтобы стать твоим мужем?

Наверное, немало женщин попрекали его этим в прошлом – не таком уж и далеком.

Лакеи распахнули перед ними двери, вытаращив глаза.

– Мы не подходим друг другу, – заявила Люси у самого выхода.

– Вот как? – отрывисто выкрикнул Тристан. – Может, потрудишься объяснить, чем же именно?

Люси с облегчением выдохнула; пони стоял на месте, у фонтана, и его удерживал встревоженный конюх.

Проклятые ступеньки. Чертовски узкие юбки. Эта лестница когда-нибудь закончится?

– Допустим, я выйду замуж. Тогда мне будет нужен верный муж. А от тебя этого не дождешься.

– Откуда ты знаешь, что я не смогу быть верным?

Люси перепрыгнула последнюю ступеньку.

– Потому что ты – Тристан Баллентайн.

Он внезапно рванулся вперед – так, что под каблуками зашуршал гравий, – и преградил ей дорогу.

– Моя репутация наполовину основана на слухах, и тебе это известно.

Люси запрокинула голову:

– Да ты сам себе не доверяешь! И мне приказал, чтобы тебе не доверяла.

– Боже, да я так говорил, потому что в то время считал это правдой. Я оценивал себя как мужчину, а не свои чувства к тебе. И если бы мы побеседовали спокойно, я бы сказал тебе, что все изменилось…

– Слова, одни слова! – выкрикнула Люси. – А слова ничего не значат; ты произносишь их под воздействием момента. Вспомни нашу первую ночь: увидел, что я обнажена, и в тот же миг набросился. Хотя у тебя многое было поставлено на карту.

Его лицо исказилось гримасой боли.

– Так знай, что я набросился на тебя в ту ночь, потому что хотел тебя половину моей чертовой жизни!

Люси вздернула подбородок:

– Дай мне дорогу, пожалуйста.

Вместо того Тристан подступил ближе. Она хотела закричать, но от его взгляда онемела.

– Тогда твое счастье, если ты не беременна. А если беременна – помяни мое слово: я потащу тебя к алтарю, если уж на то пошло, в прямом смысле потащу, и ты скажешь мне «да», а политика пусть катится к черту.

Лучше бы он схватил ее за горло и задушил.

Люси чуть не потеряла сознание.

– Ну вот, маски сброшены, – прошептала она. – Учти, Баллентайн, любому ребенку будет лучше, если его воспитают без тебя, потому что ты становишься таким же грубым животным, как твой отец.

Тристан заморгал. Он хотел что-то сказать, однако, кажется, впервые не находил слов.

Зато он больше не удерживал Люси. Не сдвинулся с места, когда она нетвердой походкой прошла мимо и завернула юбки, чтобы забраться в седло. Краем глаза Люси видела – он так и стоит неподвижно, повернувшись спиной. Она пустила пони галопом и в этот миг ощутила, как в груди оборвались связывавшие их непрочные узы.