Шрифт:
Закладка:
— Дорого бы я дал за то, чтобы понять, как она это делает.
Это был Рич, который, как всегда, подошел абсолютно бесшумно и теперь, потирая затерявшийся в бороде подбородок, задумчиво разглядывал шатер.
— Интересно, Хикару сумеет объяснить сам принцип?‥ А вот, кстати, и она сама.
Воздух в паре шагов от них колыхнулся, и Хозяйка Белой горы шагнула в снег, появившись из легкого облачка серебристого пара. Рич и Жао поклонились, глядя как старая женщина едва заметными движениями пальцев разгоняет облака, осмелившиеся к этому времени нависнуть над перевалом небольшим серым отрядом, несущим в себе холодный снежный заряд.
— Не смогу, Рич. — Хикару едва заметно улыбнулась. — Шатер — работа Других, которые служат мне верой и правдой. Так что не волнуйтесь, Общая Теория не пострадает.
Она внимательно посмотрела дипломату в глаза и медленно кивнула.
— Да, как видите, я всегда держу свое слово. Готовьтесь. Совет Домов начнется через полчаса. Вы уже приготовили свой лучший костюм?
Рич захохотал. Он смеялся долго, со вкусом, сочно выдавливая каждый звук, точно спелую виноградину. Он фыркал, перхал, пыхтел и сопел, как целое тюленье лежбище, он смачно артикулировал каждое «ха», он грохотал гравийным карьером, он ухал филином и когда, наконец, он отсмеялся, в глазах у Рича стояли слезы.
— Фу-у-у-у! Не могу больше! Спасибо за напоминание, Хикару, но я не ношу костюмов. Мне сложно найти свой размер; приходится шить на заказ, а все портные — жуткие скряги. Особенно дорогие портные… Ладно, я понял. Через полчаса я буду на месте. Каков эскорт?
— Двое по Вашему выбору. Девочка…
— С ней все в порядке и Вы это знаете. Так что давайте перейдем сразу к делу.
Она кивнула и пошла прочь — маленькая старая женщина в потертой накидке, похожей на ветхую, рассыпающуюся от времени тунику, а Жао вновь подумал, как, все-таки, они похожи — Рич и Хикару: два человека, посвятившие всю свою жизнь адской, неблагодарной работе. Работе на других, потому что, хотя оба они обладали огромной властью, использовать эту власть для себя лично у них не оставалось ни времени, ни сил.
И внезапно его собственная судьба — судьба воина, наемника, показалась ему необычайно легкой и простой, прямой, как ровная накатанная дорога. Пораженный Жао вдруг понял, что жалеет Рича, жалеет его по-человечески, искренне, и желает хозяину лишь одного: чтобы вся эта история с девчонкой-колдуньей, войной и миротворческой миссией поскорее закончилась.
В шатре Совета было жарко.
Не так жарко, как в палатке Рича, но, все же, жарко. Судя по всему, климатические заклятия давались Хикару точно так же, как и адептам классической школы колдовства, то есть очень плохо. Жао чувствовал, как по его спине под легким, почти невесомым доспехом, к пояснице стекают крупные капли пота.
Наемник подумал, что размеры шатра можно объяснить только склонностью его строителей к гигантизму: не было никакого смысла возводить такую громадину только для того, чтобы подчеркнуть ее временную важность. Пол был завален циновками, ковриками, подушками, столиками и прочей, несомненно, дорогой, но бесполезной дребеденью. Определенный интерес представляли только семь плетеных кресел, расставленных вокруг круглого стола в центре — Жао слышал, что на них сиживали еще Императоры-Драконы. Если это действительно соответствовало истине, то основатели Заоблачной могли бы заказать себе сиденья и получше — кресла были на редкость неудобные.
Вообще-то ему сидеть в кресле не полагалось, но на протокол в этот раз просто плюнули, тем более что в шатре, кроме них с Ричем, находились только трое: Хикару, Юдзиро Нобу и Эйдзоку Сёрито. Главы Великих Домов не взяли с собой сопровождения — присутствие Великой Матери гарантировало полную безопасность. К тому же оба правителя придерживались совершенно справедливой идеи, высказанной еще Великим Драконом Ли Сином: чем меньше глаз, тем виднее Истина.
‥На этом месте, казалось бы, самое время ввести в наше повествование придворного писца: нудного старикашку конторской наружности, облаченного в темное кимоно. На голове у него обязательно должна торчать дурацкая шапочка, а на затылке — засаленная косичка. В общем, такой себе тип, который возьмет в руку перо, обмакнет его в золотую чернильницу и начнет лихо черкать по рисовой бумаге стенограмму безмерной исторической ценности: «…и молвил мудрый Юдзиро: о, Эйдзоку, чей лик подобен солнечному диску, ответствуй же мне…»
Ага. Тот случай.
Юдзиро Нобу этой весной исполнилось пятьдесят пять, но выглядел он, максимум, лет на сорок: крепко сбитый мужчина, комплекции которого позавидовал бы и профессиональный борец. Здоровенные лапищи, плечи непомерной ширины, сверкающая лысина, которую Юдзиро никогда не прятал под головным убором, поскольку принципиально их не носил, воловья шея — в общем, мужчина хоть куда. Его, правда, немного портили короткие кривые ноги, но широченные штаны полностью скрывали этот недостаток. Лицом же монарх выдался — хоть сейчас на картину. «Демон Ху-Хо на охоте». Или «Демон Ху-Хо выбирает девственницу на ужин». Или даже «Демон Ху-Хо гоняет адскую знать по пеклу кочергой». Встретишь такого в подворотне — сразу вывернешь карманы. И тонкие, свисающие до подбородка усики.
Для Совета Юдзиро облачился в купальный халат весьма сомнительной свежести, расшитый драконами и самураями, машущими всевозможным колюще-режущим оружием. Полы халата протерлись и замызгались до анонимного серо-черного цвета, а на воротнике застыло нечто напоминавшее засохший яичный желток. Да и сейчас великий правитель занимался тем, что поглощал необъятных размеров кусок мяса, запивая его отваром из пятидесяти пяти целебных травок, до которого был большой охотник.
Эйдзоку Сёрито вообще явился на Совет в одних штанах. То ли монарх не успел одеться, то ли, как и Юдзиро, решил махнуть на протокол, то ли с дьявольской проницательностью предвидел что Хикару, как всегда, напортачит с отоплением, но, так или иначе, Эйдзоку сидел в своем кресле демонстрируя голый торс и босые пятки — ноги правитель Дома Сёрито положил на стол.
Худой как спичка и длинный, точно жердь, Эйдзоку редко внушал собеседнику трепет при первой встрече. Не внушал он его и при второй, да и при десятой тоже: тонкие черты лица и привычка постоянно смеяться этому не способствовали. Он был весельчак, хохмач и добряк, но, будучи, ко всему прочему, еще и весьма умным человеком, постоянно держал при себе целую свиту специально отобранных советников из числа особо приближенных к своим многочисленным родственникам. Эйдзоку постоянно одаривал свое огромное семейство, осыпая родичей подарками, титулами и прочими монаршими милостями, так что дворцового переворота он мог не опасаться:
