Она нахмурилась, и тут произошло самое странное. По ее щеке скатилась слеза.

– Офан, все в порядке.

Она приткнула мое израненное запястье обратно к телу Ашера.

Он до сих пор не произнес ни слова, но его торс вибрировал от адреналина.

Архангел развернулся и зашагал по коридору общежития.

– Скажите Найе, что Селеста дома, но не пускайте ее до утра!

– Будет исполнено, Сераф, – высоким от нервов голосом ответила Пиппа.

Неужели она тоже беспокоилась обо мне? Я знала, что Найя и Мира будут волноваться, но остальные? Разумеется, похищение неоперенных не входило в обыденные события, но речь шла обо мне… Обо мне, которая бросила их всех четыре с половиной года назад. Обо мне, у которой всегда и на все свое мнение. Обо мне, которая украшала пол гильдии фиолетовыми перьями.

– Какой сегодня день? – прохрипела я, когда Ашер распахнул мою дверь.

Его распущенные мокрые волосы рассыпались по плечам.

– Воскресенье.

– И все еще ноябрь?

– Да.

Я облегченно выдохнула.

Ашер пинком закрыл дверь моей спальни. Я думала, что он бросит меня на кровать и станет ругать, но вместо этого он прошел прямо в душ и включил его.

– Твоя одежда!

Когда нас окружил теплый пар, яркие глаза Ашера обратились к моему лицу.

– Ты можешь стоять?

– У меня есть ноги, так что не вижу причин, почему нет. – Моя повторная шутка не вызвала у него улыбки. – Поставь меня, и я попробую.

Сначала он убрал руку с моих ног, опуская меня на скользкий пол душевой. Когда стопы коснулись кварца, ощущение двух лезвий, впивающихся в плоть, заставило меня тихонько всхлипнуть. Взгляд Ашера метнулся к моим лодыжкам, покрытым синяками. Я не стала говорить ему, что боль исходит не от них. Он и так достаточно встревожен. Ему не нужно слышать, что они пытались удалить одну из моих почек.

Придерживая меня второй рукой за спину, он развязал больничную рубашку, затем осторожно снял влажную ткань с моего тела. Она шлепнулась на пол, точно мертвая змея, и окрасила воду вокруг сапог архангела в красный.

Кошмарные воспоминания проносились в моей голове, пока я смотрела, как кровь стекает в канализацию. Вздрогнув, я уткнулась лбом в плечо Ашера, промокшая замша приклеилась к моей липкой коже. Его рука нежно скользнула по моим плечам и спине, цветочный аромат мыла смягчил тошнотворно-сладкий запах крови и мокрой кожи.

Когда его пальцы наткнулись на опоясывающие меня раны, я напряглась и судорожно вздохнула. Он замер, а затем собрал мои длинные волосы и приподнял их. Должно быть, он заглянул мне через плечо, потому что его и без того жесткое тело затвердело, и мне показалось, что я принимаю душ в фонтане атриума с каменным ангелом.

Он не спросил, что они сделали. Полагаю, раны говорили сами за себя. Когда потрескивающий жар поцеловал мою изуродованную плоть, я сжала пальцы в кулак. Постепенно жжение ослабло и превратилось в тупую боль. Как бы мне хотелось, чтобы он использовал свой огонь на моем разуме, избавил от воспоминаний последних пяти дней. Нет… Всего последнего месяца. Я не хотела помнить ни единого дня без него.

– Я так чертовски сильно по тебе скучала. – Я обвила руками талию Ашера и прижалась к нему, чтобы никто – ни ангел, ни смертный – не смог снова отнять его у меня.

Не произнося ни слова, он вернулся к своим размеренным действиям, намыливая мою кожу и волосы, а затем прижал меня к себе, чтобы дотянуться до спины. Его прикосновения были нежными, но не как у мужчины, а как у медсестры, ухаживающей за пациентом. Не скажу, что я была настроена на секс, но мне хотелось, чтобы он увидел меня… Женщину, которую любил; изгибы, которые лелеял; кожу, которую целовал.

– Ашер, скажи что-нибудь…

Его взгляд скользнул по пене, которая стекала по моему животу.

Когда он снова молчаливо продолжил работать губкой, я добавила:

– Накричи на меня. Назови идиоткой, но скажи хоть что-нибудь.

Его кадык дернулся, когда он провел мылом по моим бедрам, а затем вниз по ногам.

– Как ты меня нашел?

– После того, как Мира сообщила, что ты не вернулась… Через пять дней, – прорычал он, – я пошел проверить твой профиль в небесном Зале Оценки и увидел, кого ты выбрала!

– Полагаю, она решила, что я вернулась в свою квартиру.

– Да, но она не должна была ждать пять дней, чтобы сказать мне об этом, а мне следовало посетить Зал Оценки раньше! – Он поднялся, его длинные волосы прилипли к заостренным, словно вырезанным бритвой, чертам лица. – Я же говорил тебе не выбирать эту женщину.

– Знаю, но я пыталась добраться до тебя быстрее. Я не думала, что она окажется… – Я закусила губу. – Я не подумала, – призналась я.

Вода барабанила по нашим телам, по извилистой полоске влажной ткани, которая лежала между нами сродни линии разлома.

Спустя долгое, очень долгое время Ашер произнес:

– Я никогда не использовал свой огонь для убийства.

Мое сердце замерло.

– Мне жаль.

– А мне нет. Если бы мог, убил бы их снова. Однажды ты назвала меня монстром, и только сегодня я понял, что действительно им являюсь. Самым опасным видом монстров. Тем, кто жаждет избавить мир от каждой уродливой души и обладает нужной для этого силой.

Я обхватила его лицо ладонями.

– Ты не монстр. Те люди, которых ты убил… Вот кто настоящие монстры. Не ты.

– Полагаю, мое прозвище изменится после того, как распространится слух о моей безудержной мести. Я больше не буду Золотым Мальчиком Элизиума, а стану Ангелом Смерти, или, быть может, они просто назовут меня Сатаной.

– Замолчи, Сераф.

– Ненавижу, когда ты называешь меня Серафом.

– Знаю.

– Разумеется, знаешь. Вот почему так делаешь. Чтобы разозлить меня.

– Бо́льшую часть времени, но сейчас я использую титул, чтобы напомнить тебе о том, кто ты. Архангел. Тот, кто принес смерть сегодня, но кто вернул жизни четыре года назад. Тот, кто спас меня. Ашер, если бы ты не пришел…

– Не надо. Не произноси этого.

– Не произносить что? Что я обязана тебе жизнью? Но это так. Я обязана тебе жизнью. Моей вечной жизнью.

– Сто двадцать перьев и двадцать пять дней.

– Я смогу, – прошептала я, потому что я могла это сделать.

Его пальцы запутались в моих влажных прядях и обхватили мой затылок.

– Ох, ты сможешь и сделаешь. И нравится тебе это или нет, но я буду держать тебя за руку на протяжении всех твоих миссий.

Мой пульс участился.

– Ты